77.
Ливень барабанил по крыше гаража. Молнии, пока ещё редкие, высвечивали щели в стенах старого строения и выхватывали из непроглядной тьмы две фигуры: отца и сына, бок о бок стоявших возле смотровой ямы.
Не переживай, Пашка. негромко проговорил Андрей Семёнович. Скоро всё наладится.
На краткий миг ему захотелось даже приобнять сына за плечи, но он сдержался. Пашка весь день после происшествия с полицейскими держался очень странно, и проверять его реакцию на такое проявление чувств маньяк не хотел.
Ладно Пошли.
Андрей Семёнович первым спустился вниз и, не заботясь о шуме и маскировке, сорвал закреплённую на магнитах потайную стенку. Тяжёлый лист железа с налепленным на него цементом громыхнул о дно ямы, но этот звук утонул в очередном раскате грома.
«Последний раз спускаюсь сюда» с неожиданной грустью подумал мужчина, замерев на краю тёмного спуска.
Знакомые до мельчайших подробностей ступени, ведущие в его чудовищную игровую комнату. Он мог бы сойти по ним даже слепым, глухим и со связанными руками. За долгие годы использования ступени стёрлись, став округлыми с торца.
Готов?
Пашка снова промолчал. От его немногословности становилось неуютно и жутковато. В другое время отец быстро напомнил бы ему, что, когда задан вопрос, Пашка обязан ответить. И даже закрепил бы повторение этого правила кулаком по зубам. Но не сегодня. Сегодня всё не как всегда.
«В последний раз» снова вспыхнула в больном мозгу маньяка дурацкая мысль, и тут же потонула в грохоте и вспышке света. «Сюда в последний раз. Потом будет новый погреб, на новом месте Или, наконец, нормальная жизнь!»
Прижав ладонь к стене, мужчина
начал спуск. Наконец, под пальцами едва слышно брякнул ключ, словно коротко поприветствовал старый знакомый. Андрей Семёнович снял его с намертво вделанного в стену крючка и с первой попытки вставил в личинку замка, привычным движением повернул три раза. Всё выглядело и звучало как обычно, но чувство неправильности и надрывной трагичности происходящего никак не покидало.
Может, вовсе не ходить туда? Уехать, а девка сама сдохнет, пока её отыщут Сумка-то с вещами уже лежит в багажнике машины, хоть сейчас отправляйся в путь, беги, скрывайся.
Эта мысль казалась заманчивой. Но оставлять за спиной незавершённые дела Андрей Семёнович не любил. Маньяк глубоко вдохнул и медленно выдохнул, очищая голову от сомнений. И толкнул тяжёлую дубовую дверь, обшитую толстыми листами железа.
Глава 10
На исходе третьих суток замок щёлкнул как обычно: сухо и уверенно. Катя снова вздрогнула, хотя и думала, что успела привыкнуть к этому звуку. Медленно, словно под водой, до боли напрягая мышцы, она отскочила к дальней стене и встала, прижавшись к холодному бетону спиной и прикрывая ладонями промежность. Эмоции, казалось, умершие, снова колыхнулись в её груди, разгоняя сердце и сбивая дыхание. Конец третьего дня. Конец отпущенного срока. Решающий момент, когда она может либо сохранить свою жизнь, либо умереть.
Ощущение собственной смертности и хрупкости своего тела накрыло Катю тяжёлой волной. Девушке захотелось ещё раз увидеть мир. Синее небо, траву, солнце, что угодно. И не так важно, какой ценой. Пока этот час не настал, Катя могла размышлять как угодно, прикидывая все возможные варианты и оценивая шансы. Но сейчас, когда опасность подошла вплотную, не осталось ничего, кроме всепоглощающего желания жить.
Дверь открылась после долгой паузы, показавшейся Кате вечностью. Мучители явились вдвоём, как она и ожидала. Но сегодня они вели себя совершенно не так, как всегда до этого. Старший из них, войдя, едва глянул на вмурованную в пол миску, совершенно не интересуясь её содержимым. Точно так же, как младший едва взглянул на неё саму, хотя раньше буквально пожирал глазами. Особенно после того, как она осталась без одежды.
Здравствуйте чуть слышно прошептала Катя, чтобы прервать молчание.
Мучители не ответили. Сын продолжал стоять, ломая пальцы и глядя себе под ноги, а отец сверлил её тяжёлым взглядом. Он не проходил дальше в камеру, не балагурил, не запугивал её. Он молча стоял, словно ждал чего-то. Но чего?..
Я Катя сглотнула застрявший в горле ком. Я согласна. Я согласна
Пашка задёргался, будто через его бесформенное тело пропускали электрический ток. Его пальцы больше не переплетались в сложные фигуры кисти рук сцепились с такой силой, что костяшки побелели. А заботливый отец устало покачал головой, давая понять, что это уже не важно.
«Почему не важно?.. Ведь трое суток»
Катя уже всё поняла, хотя и не осознала до конца. Ей стало холодно не то от этого медленного покачивания головой, не то от долетевшего таки порыва воздуха с запахом озона и свежести, проникшего в камеру, когда за похитителями захлопнулась дверь. И может, и от того и другого вместе.
Поэтому она и не удивилась, когда старший из двух страшных мужчин шагнул вперёд, медленно заводя руку за спину и извлекая из-за неё уже знакомый Кате нож. Широкий клинок на потемневшей от крови деревянной ручке.
Мужчине потребовалось всего три шага, чтобы преодолеть всё разделявшее их расстояние. Три неторопливых, уверенных, тяжёлых шага. Рука с ножом так же медленно пошла назад для короткого замаха. И сразу же, без паузы, змеёй метнулась вперёд. Мужчина бил, не целясь в определённое место. Он планировал обойтись всего двумя движениями: пырнуть в низ живота, а затем, когда Катя согнётся коротко взмахнуть лезвием по горлу.