Уильям Бейтс, приходящий садовник, был взят под стражу. Ему зачитали предупреждение о правах, но он согласился дать показания. Свидетель, в состоянии возбуждения, признался, что в четыре часа утра он был в саду, но только для ухода за растениями, а об убийстве он ничего не знал. Вместе с тем он признал, что у него не было другой работы кроме той, которую он закончил накануне. При дальнейшем допросе свидетель сделал еще несколько противоречивых заявлений и в конце концов сказал, что приходил, чтобы выкопать несколько растений.
Затем дознание было отложено.
Так обстояло дело в нем не было ничего особенного, хотя мне показалось, что некоторые его аспекты стоят внимания. Я спросил Хьюитта, что он думает.
Пока что совершенно невозможно составить мнение, старина. Погоди, пока мы не осмотрим место преступления. Есть множество вероятностей. Например, друг Кингскоута, Кэмпбелл, мог и вернуться кстати, через французское окно. Может быть, Кэмпбелл задолжал ему, а может и нет. Может, все как-то связано с предстоявшей свадьбой, а может и нет. Вероятностям нет предела, и сообщения в газетах лишь сухая шелуха. При ближайшем рассмотрении мы сможем
изучить другие возможности, исходя из более детальной информации. Вполне возможно, что несчастный садовник совсем не виновен. Мне кажется, что он пошел на сравнительно безобидную хитрость, что не такая уж и невидаль для его профессии. В четыре утра он пришел, чтобы выкрасть немного цветов, высаженных им накануне. И когда его стали расспрашивать об этом, он почувствовал себя неловко. Какие у него еще могли быть причины топтаться по клумбам? Интересно, осмотрела ли грядки полиция на предмет выкорчеванных цветов? Они также могли спросить экономку, не пропали ли какие-нибудь растения. Посмотрим.
Мы болтали о том о сем, пока поезд не подошел к Финчли, и среди прочего я упомянул о вандалах, которые разгромили старую квартиру Кингскоута. Это заинтересовало Хьюитта.
Занятно, очень занятно, пробормотал он. Что-нибудь еще было повреждено? Мебель, например?
Не знаю. Миссис Клейтон ничего об этом не говорила, а я не спрашивал. Дело и без того неприятное. Роспись была по-настоящему хорошей, и я не могу себе представить большей подлости, чем так поглумиться над собственностью приличной женщины.
Затем Хьюитт заговорил о других случаях вандализма, ставшего следствием то ли странного чувства юмора, то ли излишнего озорства. Он привел несколько курьезных и забавных случаев в музеях, ущерб от которых был столь велик, что для обнаружения преступников обращались к нему. Находить виновных было не всегда легко, поскольку у них не было разумного мотива; так что такие расследования не всегда были успешны. Одно из этих дел касалось порчи картины из-за слепой зависти художника-соперника. Дело было замято путем крупного возмещения убытков. Если бы я только мог назвать имена причастных к нему лиц, это сильно удивило бы многих читателей.
Первым делом я заметил: кто-то закрыл все ящики и стол, заявил Хьюитт, когда мы оказались в гостиной. Это досадно. И, что гораздо хуже, пол вымыли, а ковер убрали. Полагаю, это из-за того, что полиция уже окончила свой осмотр, а мой осмотр от этого отнюдь не выиграет. Осталось ли хоть что-нибудь на том же месте, где оно было во вторник утром?
Сэр, понимаете ли, все было в таком беспорядке, начала экономка, а полиция окончила свою работу
Ясно. Вы привели всё в порядок? Ох, уж этот порядок! Он мне часто дорого стоил. Что касается остальных комнат, в них вы тоже навели порядок?
Конечно, я убрала все комнаты, которые были в беспорядке, сэр.
В беспорядке? Позвольте осмотреть их. Но погодите минутку.
Хьюитт распахнул французское окно и внимательно осмотрел шпингалеты. Опустившись на колени, он осмотрел пазы, в которые входили задвижки, а затем быстро взглянул на ставни. Он открыл ящик-другой и попытался открыть замки ключами, принесенными экономкой. Она пояснила, что это ключи мистера Кингскоута. Во всех комнатах первого этажа Хьюитт некоторые предметы изучал пристально, а другие осматривал лишь поверхностно по непонятному мне принципу. Затем он
Будь это так, я не смог бы узнать даже той малости, которую уже знаю. Обычные дела всегда трудны. Хоть преступник и был опытным взломщиком, но пришел он не ради кражи. Думаю, дело никак не связано ни с ожидаемой женитьбой, ни с Кэмпбеллом по меньшей мере, с ним лично, ни с садовником. Преступник был знаком с убитым, и он был хорошо одет. Он (или один из них мне кажется, что их было двое) успел поговорить с мистером Кингскоутом прежде, чем произошло убийство. Он пришел попросить что-то, с чем мистер Кингскоут не желал расставаться. А может, у мистера Кингскоута и не было этой вещи. И она не была громоздкой. Теперь у тебя есть та же информация, что и у меня.
Но при чем здесь слепая озлобленность, побудившая кого-то сперва разрушить труд человека, а затем напасть на него самого?
Озлобленность не всегда слепа, да и слепой бывает не только злоба люди с прекрасным зрением иногда бывают слепы, даже детективы.
Но откуда у тебя вся эта информация? Как ты пришел к выводу, что грабитель не хотел грабить, что он был хорошо одет и так далее?