Денни вцепился в стойку.
Я не за себя прошу. У меня жена и пятеро ребятишек. Жена нездорова, все время по больницам
Перестань трястись, сказал главарь, отрывая руку Денни от стойки. Нам нужно только, чтобы ты подтащил сюда остальные девять вагонов, как только будет включено напряжение.
Подталкивая машиниста в спину, Райдер довел его до задней двери вагона. Здоровяк поднялся, чтобы встретить его. Денни старательно отводил взгляд от кровавого пятна на его рукаве.
Иди в кабину машиниста второго вагона и жди там приказа из Центральной диспетчерской. Давай, я помогу тебе спуститься.
Денни еще раз посмотрел в глаза главарю. Они были лишены какого-либо выражения, и Денни был уверен, что, если можно было бы видеть его лицо, оно тоже оказалось бы совершенно непроницаемым. Главарь распахнул дверь с разбитым стеклом. Денни отшатнулся от нее.
А ручки управления? спросил он. Как я поведу поезд без них?
Тебе пришлют полный набор.
Я не стану пользоваться чужой тормозной рукояткой. Вы должны знать, что у каждого машиниста есть своя
Тебе придется пользоваться тем, что есть, впервые в голосе главаря прозвучало нетерпение. Пошли!
Денни шагнул ближе к двери, но снова остановился.
Я не смогу этого сделать. Мне придется пройти мимо трупа диспетчера. Я не вынесу этого
Закрой поплотнее глаза, посоветовал главарь и подтолкнул Денни к выходу.
Непонятно почему Денни пришло воспоминание об одной шутке, которую он отпустил, когда службы в церквах впервые начали вести не по латыни, а на понятном всем английском языке: "Если бы я раньше знал, о чем тут разговор, я бы давно перестал верить в бога". Неужели теперь он будет наказан за это невинное зубоскальство? Боже! Боже милостивый! Денни совсем не то имел в виду. Дай ему выбраться отсюда живым, и ты обретешь в нем самого горячего сторонника, самого пос-пушного раба своего. Никогда больше не позволит он себе таких глупых шуток. Он не будет грешить, никогда не солжет, ни в чем не нарушит твоих заповедей. Он будет всю оставшуюся жизнь полон одной лишь доброты и веры в тебя, господи
Прыгай, услышал он за спиной голос главаря.
Да, ощущение возможной собственной смерти осенило ее, но не как мысль о самой смерти, а как понимание, что не так уж далек тот день, когда тело ее раздастся вширь, лицо покроют морщины, грудь обвиснет, и это будет концом той глупой суетливой возни, которая была сейчас ее жизнью. Она впервые вышла на улицу в четырнадцать лет. Сейчас дело шло уже к тридцати, и пора было подумать о будущем. Толстая мамаша и эта алкоголичка. Эти две фигуры показали ей два возможных варианта ее будущего, которое уже где-то рядом.
Пьяница умерла еще при жизни, это сразу видно. А что же эта толстушка? Она заперта в стенах тесной и неопрятной квартирки, вечно занята стиркой, глажкой, беготней по магазинам и едва успевает утирать носы своим соплякам. Да, эти две судьбы хуже, чем просто смерть. Может быть, сейчас самое время начать делать кое-какие сбережения, чтобы потом иметь возможность открыть магазинчик или кафешку для девчонок с улицы. Учитывая, как любят сорить деньгами эти проститутки,
можно сделать из такого предприятия золотое дно. Как любят транжирить проститутки Как любит она сама, черт возьми! Множество ненужных тряпок, ежедневная выпивка в баре, счета за электричество. А ее дурацкая привычка давать чересчур щедрые чаевые, где только можно?
Палец главаря гангстеров уперся в машиниста. Вот бедняга!
Он все еще лежал, прижавшись щекой к грязной шпале.
Будь я проклят, если знаю, отвечал полисмен. Одно могу сказать точно: крепко достанется тому идиоту, который сделал первый выстрел. Держу пари.
Так что же нам делать? повторил вопрос Мисков-ски.
Я всего лишь рядовой полисмен, а ты сержант. Тебе и решать, что делать.
Во-первых, я не твой командир. А во-вторых, что такое сержант, когда кругом кишит высокое начальство. Без их приказа я с места не двинусь.
Полисмен снова выглянул из-за края мешка с деньгами.
Там в конце вагона какие-то люди. Двое, нет трое.
Сержант тоже осторожно поднял голову.
Они открыли дверь и, по-моему, беседуют Смотри, один из них спрыгнул на путь.
Мисковски видел, как человек распрямился после прыжка, оглянулся на дверь вагона, потом медленно и неловко пошел.
Он идет прямо на нас, зашептал Мисковски. Приготовь-ка на всякий случай пистолет. Он идет сюда.
Поскольку все внимание сержанта было приковано к идущему, он не видел, как в окне задней двери вагона возник ствол автомата. Снова была вспышка, и фигура человека на путях, качнувшись, рухнула лицом вперед. По туннелю пронеслось эхо выстрелов.
Господи! охнул Мисковски. Это же настоящая война.
Ничего не понимаю! сказал он главному полицейскому комиссару. У нас все еще оставалось время.
Комиссар заметно побледнел:
Они становятся непредсказуемы. Я полагал, что они будут хотя бы придерживаться собственных условий.
В них кто-то стрелял. В этом причина. Это обещанное наказание. Кровожадные чудовища придерживаются своих условий.
Кто стрелял в них?