как верно подметил Ксавьер, если ты преодолеешь ещё один страх, страх высоты, ты сможешь парить над горными хребтами, если же нет завидуя тем, кто летает выше тебя, станешь гадить на тех, кто со своими новыми крыльями ещё бегает по земле, учась ими управлять. И в третьем, крайнем случае ты обратишься в курицу, даже не подозревающую каково это взлететь.
Счастье должно быть способным вытащить тебя из твоей же бездны и поднять к небесам, возможность увидеть насколько глубока твоя жизнь и есть «счастье». Бездна это не ад, а небо вовсе не рай, они равносильны. Жизнь твой соавтор, заполняющий страницы твоей автобиографии незначительными деталями, придающими глубину произведению. Похоже камень преткновения литературы и человеческой судьбы это один и тот же камень. Здесь же, за всей ненужной собственной писаниной, мы должны научиться слышать послания нашего «соавтора», который куда более искусен и опытен во владении пером.
«Это иронично», в мыслях усмехнулся я, наблюдая за переходящей дорогу Дэниэль, пока светофор удерживал меня красным светом.
26
Дэниэль! наконец догнал я её, коснувшись плеча.
Боже! Она испуганно обернулась, тотчас же схватившись за сердце.
Ты не на работе?
Штэф, признайся в том, что ты коп и тогда для меня всё это обретёт какой-то смысл. Пряча глаза за длинными локонами, подпрыгивающими от каждого её шага, она уверенно куда-то шагала, показывая всем видом раздражение, вызванное моим внезапным появлением.
Я ехал в магазин к другу, заметил тебя, решил поздороваться, но раз ты не в духе, я пожалуй
Но так и не поздоровался, взглянула она на меня, словно сделав одолжение, и снисходительно улыбнулась.
И правда, засмеялся я. Привет, я же ответил извиняющейся улыбкой.
Что ещё скрывается за этим ехидным оскалом?
Ты не слишком-то приветлива. Хочешь, поговорим о счастье? Я размышлял об этом пока ехал.
Штэф. Остановилась она, закатившись звонким смехом. Ты не коп, ты один из тех ребят, что пристают к людям с разговором о боге, так?
Я говорил о счастье, но, если тебе так будет угодно, можем поговорить и о боге.
О, нет! Уволь! вскинула она в воздух ладонь. Этих разговоров в моей жизни слишком много. Только сегодняшним утром мы провели за этим бесполезным занятием с герром Краусом добрых два часа, обсуждая лекцию Якова.
Так у тебя выходной? Может, выпьем по чашке кофе? Я сам провёл в студии часов шесть, сводя до отвращения паршивый альбом, так что, можно сказать, моё занятие, как и твоё, весьма бесполезно, усмехнулся я.
Я очередное замешательство, впрочем, уже не удивляющее меня. Мы договорились с Катей вместе побегать и взяли выходной в один день
После? До воскресенья я буду занят, а потом уезжаю в Бохум на пару дней. Лекцию в понедельник, к сожалению, буду вынужден пропустить
Хорошо, бодро произнесла она, перебив меня. Вернее, плохо. Нет, хорошо, в смысле
Дэни, одёрнул я её за руку, так можно изобрести вечный двигатель. Я понял. Встреться с Катей, а мы увидимся чуть позже, заодно и я закончу дела. Договорились?
27
И опять договорился я сам с собой. У Дэни же вечером возникло безотлагательное дело, всецело требующее её участия. Что именно это было за дело, она не удосужилась объяснить. Всё ссылалась на Катю и на то, что она должна помочь подруге с чем-то крайне важным. А потом ещё раз извинившись, повесила трубку. Я сам себе уже был смешон, но всё-таки хотел верить её весьма убедительному тону и искреннему сожалению.
Работа на сегодня была выполнена, а оставаться в стенах дома я не хотел в одиночестве моё сознание начинало жить отдельной от меня жизнью. Я набрал Ксавьера, предложив встретиться и покидать мяч. Это помогло на какое-то время выкинуть из головы ненужные мысли.
Следующим же утром всё повторилось и мысли вернулись, и работа. Отличался только вечер в этот раз мы направились играть в футбол. Затем наступил такой же шаблонный день субботы. Мне стало казаться, что моя жизнь превращается в жизнь героя фильма «День Сурка», проживающего снова и снова один и тот же день. Разница была лишь в датах. В моём «дне» числа в календаре менялись, события оставались прежними. За всей этой рутиной я вспомнил о вечеринке Майера только к обеду, когда выбрался из своего «бункера». Несколько солнечных дней и вот опять серая хмарь.
Есть у меня одна нелепая теория о взаимосвязи погоды и времен года, за которую языковеды, возможно, забили бы меня до полусмерти учебниками по грамматике. Суть в том, что мы изначально присвоили неправильный род названиям сезонов мужской: der Winter, der Frühling, der Sommer, der Herbst. Самая непостоянная и изменчивая
погода весной и осенью, прямо как настроение женщины, поэтому должно было быть так: die Frühling и die Herbst.
Хей! махнул мне связкой ключей от студии Тони, прервав поток мыслей.
Привет, ты рано. Поднимешься на кофе? прокричал я ему сквозь окно.
Угу, живо затопал он по ступенькам, взбегая наверх. Штэф, Ксавьер сказал, я тоже могу прийти сегодня. Подбросишь меня? задыхаясь, протараторил он.
Вот бросишь курить подброшу, Тони скептически свёл брови и потянулся за банкой с кофе. Разве вечером никто не репетирует?