Где платина? первым задал вопрос Хват.
Это я тебя хочу спросить, где палатина, задохнулся от возмущения Горилла, но не сделал ни одного шага, заворожено глядя пистолету в дуло.
Ты, что меня за идиота принимаешь, думал я поехал в Москву за деньгами, привезу их, а ты с подельником меня здесь и кокнешь. И деньги, двести тысяч тебе и платина. Но плохо ты Горилла спланировал убийство, как бы тебе самому в ящик не сыграть. Куда дел платину, последний раз спрашиваю. С кем на пару решил меня ограбить?
Ни с кем, я один был, плохо понимая вопрос, отрицал Горилла.
А это, что такое? и Хват вытащил из кармана обрывок записки, ты писал?
Он бросил записку Горилле. Тот, зачарованно, как лягушка, на удава глядя на пистолет, протянул за нею руку, развернул и стал по слогам читать.
Мачить исчо рана.
Ну, что скажешь теперь грамотей? Твоя рука?
Хват, клянусь вот этой козлиной мордой не я писал.
Не ты говоришь? А кто кроме тебя может «еще», в слове из трех букв, сделать четыре ошибки? и Хват ядовито улыбнулся, мы сейчас узнаем, ты писал или нет. Даю тебе шанс, если не ты писал, говори, где ошибки в этой записке?
Для Гориллы наступил, ответственный момент. Он внезапно вспотел, и зашевелил губами, перечитывая записку.
Слово мачить, написано неправильно, надо через букву «О» Вспомнил! вдруг обрадовано закричал Гаврила, Когда я на рынке торговал, рядом со мною грузин моченые яблоки продавал, у него на картонке было написано, «мачоные», значит, правильно я сказал, надо первое слово писать через букву «О».
Столько радости было в глазах струхнувшего Гориллы, что Хват не выдержал и ехидно спросил:
Согласен, одну ошибку ты нашел, мне, что прикажешь теперь вместо Пушкина тебе памятник на площади в Москве ставить? Читай дальше.
Горилла снова уткнулся в записку: «Мачить исчо рана», вслух перечитал он ее содержание, желая потянуть быстротечное время, слово «исчо» написано правильно, без ошибок. Идем дальше. Разбираем слово «рана». Слово «рана» тоже написано правильно. Проверяем; если хорошо замочить, то обязательно останется «рана». Значит в записке, Хват, всего одна ошибка в слове «мачить». И то я сомневаюсь! Что грузин такой грамотный?
Ты где изучал русский язык, кто тебе его в школе преподавал?
Азебаржанец один.
Что, другого не было?
Не, он один был.
Так. А чем ты сейчас занимаешься?
У меня ресторан.
И сколько посадочных мест?
Посадочных ни одного, а сидячих двенадцать.
И ты вывеску сам писал на ресторане? улыбнулся Хват.
Сам.
Напиши.
Горилла взял ручку и громко выговаривая слова, написал крупными буквами: «РИСТАРАН У ГАРИЛЫ».
А почему снял ее с ресторана?
Да все идут, и смеются. Говорят, деньги сэкономил, надо было художнику отдать, а у меня что, руки не оттуда растут?
Знаешь,
почему смеялись? Ты себя написал с одной ногой. Проверяем, вот встань ровно, не сутулься, сколько у тебя ног?
Две.
Правильно две. А ты, сколько на вывеске в слове «ГАРИЛА» букв «Л» написал? Одно. Перепишешь вывеску и смеяться перестанут.
Горилла с надеждой, как студент на экзамене, заглядывал в профессорские глаза Хвата, как он там справился с трудной задачей? Незамедлительно последовал удручающий ответ:
Записку писал ты. Для меня теперь в этом нет, абсолютно никаких сомнений. Остался открытым второй вопрос, от которого напрямую зависит твоя поганая жизнь. Господи как от тебя воняет, я думал ты храбрее, а ты уже обделался, Хват брезгливо зажал нос, или ты скажешь, с кем решил меня убить, или я сейчас стреляю, и он взвел курок.
Горилла понял, что дела его плохи, Хват шутить не будет.
Раз Два
Но не досчитал, еще Хват до цифры три, как Горилла истошно заорал: Фи тиль.
И частушки про меня он сочинил? удовлетворенный ответом, задавал дальше вопросы Хват.
Он, он, и палатина у него.
Тогда лижи мне ботинки, Хват взглядом показывал на свои ноги.
Буквально на мгновение Хват ослабил внимание, как Горилла в смертельном прыжке достал его. Хват полетел в одну сторону, пистолет в другую. На этот раз Горилла не стал делать ошибок, и мертвой хваткой, как удав обвил соперника. У того затрещали кости. Горилла сел на него сверху и скрутил ему руки назад. Выдернув из брюк Хвата ремень, он стал вязать руки. Роли поменялись. Теперь на кону оказалась жизнь Хвата. Хват оказался жидким на расправу. Он заверещал как порося:
Черт с тобой, пусть тебе остаются пятнадцать тысяч, только отпусти.
А палатина?
Не нужна она мне, продавай, кому хочешь.
Я не понял, что за дела в натуре? обрел наконец свой, настоящий голос Горилла, ты за базар отвечать собираешься? Мне тебя шлепнуть или на бабки поставить?
На бабки, на бабки, запричитал Хват, отдам я тебе двести тысяч, только развяжи ты ради бога.
Что я, лох ушастый, проблемы себе создавать? Будешь отвечать?
Буду Буду. на все был согласен Хват.
Говори, где палатина?
Ты же с Фитилем ее перепрятал, старался доказать недоказуемое Хват.
Горилла потянул за ремень. У Хвата затрещали кости, глаза налились кровью, но он все равно стоял на своем.
Где я тебе ее возьму, если ты ее забрал.