6 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 41. С. 16.
7 Галле Ф. Борьба за право убежища для политических эмигрантов. Международно-правовое заключение по делу о выдаче
Гейнца Неймана. М, 1936. С. 54.
7
преступные нарушения той элементарной законности, которая еще сохранялась в некоторых юридических
документах»8.
Сталин выступил одновременно и как продолжатель традиции «кризисного прагматизма», заложенной
Лениным, и как творец режима, который современные исследователи справедливо называют «избыточно
репрессивным». Превентивный террор превратился в наиболее устойчивый элемент сохранения этого
режима9. В то же время его юристы «так и не сформировали собственного понимания права, которое
позволило бы оправдать уничтожение миллионов людей»10. Поэтому характерной чертой сталинских
репрессий была их скрытность, которая до сих пор приводит некоторых историков к мысли о том, что они
оставались незамеченными для основной массы населения11.
Немалый отпечаток на их ход накладывала и безмерная подозрительность Сталина, доходящая до масштабов
маниакальности. Он не делал принципиальных различий между периодом Веймарской республики и
гитлеровской диктатуры, утверждая вопреки очевидным фактам, что тесные экономические отношения
между двумя государствами рубежа 20-30-х гг. оказались на руку только фашистам. В беседе с Ежовым 21
мая 1937 г. вождь подчеркивал: «Необходимо полностью учесть урок сотрудничества с немцами. Рапалло,
тесные взаимоотношения создали иллюзию дружбы. Немцы же, оставаясь нашими врагами, лезли к нам и
насадили свою (разведывательную. А. В.) сеть»12.
«НКВД предстает перед нами как гигантская машина консервации, замораживания социальных
противоречий, раздирающих страну, противоречий, которые сталинская система не в состоянии была
положительно разрешить или разумно примирить (будь то всплески национализма, борьба социальных
групп или амбиции творческой личности)»13. Одним из таких противоречий был конфликт между
8 Кудрявцев В., Трусов А. Политическая юстиция в СССР. М, 2000. С. 8.
9 Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М., 2010. С. 448,461,463.
10 Erren L. "Selbstkritik" und Schuldbekenntnis. Kommunikation und Herrschaft unter Stalin (1917-1953).
Muenchen. 2008. C. 370. См. по этой
проблеме также: Соломон П. Советская юстиция при Сталине. М, 2008.
11 См. Кип Д., Литвин А. Эпоха Иосифа Сталина в России. Современная историография. М., 2009. С. 140.
12 Петров Н. В., Янсен М. «Сталинский питомец» Николай Ежов. М., 2009. С. 292.
13 Колязин В. Ф. Деятели искусства жертвы сталинского режима // Россия и Германия в XX веке. Т 2. М., 2010. С. 257-258.
8
пропагандистским образом СССР как «авангарда прогрессивного человечества» и реалиями советской
жизни, которые все больше напоминали эпоху самодержавия. Этот конфликт разрешался как на путях
максимальной герметизации страны, изоляции населения от внешних воздействий, так и его форсированной
унификации. Наряду с «бывшими людьми» всех мастей и категорий особой социальной группой, против
которой была направлена прополка большого террора, являлись представители «инонациональностей», в том
числе и немцы.
Исходной точкой идеологического обоснования массовых репрессий выступали показательные процессы, в
ходе которых Сталин расправлялся со своими бывшими соратниками. Вымышленные сценарии
взаимодействия последних с «разведками фашистских государств» для достижения политического реванша
неизбежно должны были опуститься и на «низовой уровень». Такие установки содержались в
инициированных сверху статьях, призывавших советских людей к бдительности, к разоблачению умело
маскирующихся резидентов иностранных разведок. «Если существует капиталистическое окружение, то
неизбежно должны существовать и шпионы, диверсанты, вредители и террористы, которые всякими путями
пробираются в наш тыл и насаждаются здесь нашими врагами»14.
Кампания в прессе фактически готовила общественное мнение страны к тому, что в условиях предвоенного
времени органы госбезопасности будут вести огонь по площадям, ибо установить индивидуальную вину
каждого из врагов чрезвычайно трудно. «Надо прямо сказать, что маскироваться всегда легче, чем срывать
маску», утверждал Вышинский. Это выглядело как индульгенция правовому произволу в соответствии с
часто звучавшей тогда поговоркой «лес рубят щепки летят». Советская пропаганда развивала сталинский
тезис о том, что укоренившиеся в стране шпионские сети иностранных держав являются важнейшим
фактором, приближающим военную развязку: «Сильная разведка врага плюс наша немощь провокация
войны»15.
Критерием, при помощи которого следовало разоблачить врага, выступала не столько его национальная
идентификация, сколько сам факт принадлежности к чуждому, «несоветскому» миру, даже про
14
Вышинский А. Я. О некоторых методах диверсионно-шпионской работы иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской
агентуры // Комсомольская правда. 28 июля 1937 г.
15 Петров Н. В., Янсен М, Указ. соч. С. 292.
9
стого соприкосновения с ним16. «В представлении большевиков враги принимают формы социальных и