От родителей осталась 1-комнатная «хрущёвка», которую он продал, живя у неё на квартире. Большая часть вырученных денег с продажи ушли на оплату всяких анализов и лечения ей от бесплодия. После развода с женой купил себе комнату в семейном общежитии и там обитал последние годы. Бабушка приглашала его жить к себе, у неё была двухкомнатная старая «сталинка» в четырёхэтажном доме, но Павел отказался, ссылаясь на то, что хочет пожить сам.
Наконец, его пригласили в кабинет. Алевтина Анатольевна оказалась женщиной средних лет, с усталым, но доброжелательным взглядом. Она протянула ему руку и еще раз выразила соболезнования. Затем перешла к формальностям: оформление свидетельства о смерти, уведомление нотариуса, организация похорон. Павел слушал рассеянно, стараясь собраться с мыслями. Он чувствовал себя опустошенным, словно внезапно лишился важной опоры в жизни. Закончив с бумагами, Синицкая участливо спросила:
--Вы будете заниматься похоронами сами или доверите ритуальной службе?-- Павел задумался. Он никогда раньше не сталкивался с подобным, но мысль о том, что кто-то чужой будет распоряжаться последними почестями для его бабушки, казалась невыносимой. --Я сам! твёрдо ответил он.
Алевтина Анатольевна одобрительно кивнула и дала ему несколько контакты проверенных ритуальных агентств и кладбищ. Павел поблагодарил её и вышел из жилком сервиса, чувствуя себя придавленным грузом ответственности. Впереди его ждала череда хлопот и тяжелых решений.
Глава 2
Первым делом он позвонил начальнику и рассказал о ситуации. Тот пообещал дать ему три дня отпуска задним числом, когда Павел выйдет на работу. Затем позвонила бывшая жена, каким-то образом узнав о смерти бабушки Павла, и выразила соболезнования. Павел не поверил в её искренность, хотя бы потому что в последние годы совместной жизни она часто нелестно отзывалась о бабушке, считая её ведьмой, из-за которой у них не может быть детей. На попытки Павла объяснить, что это бред, она закатывала истерику и говорила, что он ничем не лучше и ему тоже плевать на то, что у них нет детей. Никакие объяснения и попытки примирения не действовали, она стояла на своём. Павел начал всерьёз беспокоиться о её психическом здоровье и обратился к знакомому психиатру, рассказав о проблемах с женой. Тот предположил, что у неё временное когнитивное расстройство из-за невозможности родить ребёнка, а образ бабушки, к которой Павел был привязан, вызывал у неё бессознательную неприязнь. Он предложил привести жену на приём, но та отказалась, сказав, что она нормальная, а если кому и нужен психиатр, то ему и его любимой бабушке.
Это стало последней каплей в их отношениях, и Павел подал на развод, не в силах терпеть её истерики. Она не возражала и подписала заявление о расторжении брака, даже не читая его. После этого они иногда созванивались, но разговоры не получались, и звонки становились всё реже. И вот сегодня она вдруг решила позвонить и выразить соболезнования о той, кого она ненавидела.
Привет!
Привет!
Мне сообщили, что твоя бабушка умерла. Прими мои искренние соболезнования.
Спасибо, конечно, но, честно говоря, меньше всего я ожидал услышать их от тебя.
Не стоит благодарности. Смерть есть смерть, и неважно, каким был человек при жизни за чертой она уравнивает всех.
Наталья, даже не знаю, что и сказать на это. Снова переубеждать тебя в обратном нет никакого желания, но мне показалось, ты внезапно почувствовала к покойной какую-то даже жалость?
Ничего я к ней не чувствую. Её уже нет, и всё на этом, так что давай не будем об этом.
Ладно, проехали. Ты будешь завтра на похоронах?
Не уверена. Да и зачем? Не думаю, что она была бы рада меня видеть там. Наталья нервно усмехнулась и связь прервалась.
Павел досадливо сплюнул и закурил сигарету.
Следующие пару дней были заняты похоронами и организацией небольшого поминального обеда в кругу самых близких друзей на квартире покойной.
После поминок, когда гости разошлись, он остался один в пустой двухкомнатной квартире. Здесь витал устойчивый запах старости, который, казалось, пропитал всё вокруг. За облупившейся деревянной рамой окна вечерело, мамы с маленькими детьми гуляли по тротуару, несколько стариков сидели на лавочке.
Он отошёл от окна и задумчиво прошёлся по комнате, рассматривая старые чёрно-белые фото своих прадедов и прабабушек, развешанные на стене. В старом деревянном серванте за стеклянной перегородкой стоял праздничный чайный сервиз и фарфоровые статуэтки. В углу примостилась на длинных деревянных ножках старая ламповая радиола, рядом аккуратно стояла стопка грампластинок. Он вспомнил, как в детстве любил слушать на ней сказки и радиопостановки. Старая тахта была застелена лоскутным одеялом, большие пуховые подушки сложены одна на другую, на полу затёртые ковровые дорожки. Напротив на очень старом комоде разместился телевизор с обычным плоским экраном и вытянутым задом. Павел отдал ей свой старый, но вполне рабочий «Samsung», взамен переставшего окончательно работать её чёрно-белого «Рубина». В этом телевизоре от родного осталась только деревянная коробка, остальное было заменено и ремонтировалось бесчисленное количество раз, потому что бабушка ни в какую не хотела выбрасывать его и покупать более современный, говоря, что привыкла к нему. Поэтому Павлу приходилось каждый раз обшаривать все местные барахолки, чтобы найти необходимую запчасть для его ремонта. Расстаться с ним она согласилась только после того, как в нём однажды произошло короткое замыкание, и он едва не загорелся. Благо Павел в тот день гостил у неё и сумел вовремя локализовать огонь.