С досадой потёр разбитое место на лбу.
Нам ничего не остаётся, отозвался тот, который был из троих самым милым, точнее наоборот, самым жутковатым им не только детей и девиц пугать, но и кого серьёзнее проймёт. Границу закрыли, если туда подойти стрелами отвечают. Прицельно бьют. А лекари вообще заколотились от простых людей.
И? Допустим, вы меня ограбить собирались, прибить как бы это помогло вам границу пересечь, или к целителям попасть? Или в город дорогу открыло? Хворь пришла зимой, а значит у вас должны быть запасы, чтобы до лета протянуть, раньше чем жили? Лес валили, зверя охотили?
Они все трое отвели глаза.
Нам сказали, что пропуска есть, которые могут выпустить из окружения, а ещё за деньги можно и лекаря уговорить, буркнул третий разбойник.
Жаль их? Да как-то не очень. Сколько они уже народа задушегубили? И это при том, что хворь уже почти съела их, то есть нет у них возможности спастись.
Прибьём их? поинтересовался Шэт.
И как владелец этих земель, пожалованных мне императором с моим титулом лилового даргона, конечно я мог вершить суд, нести за него ответственность только перед правителем.
Возвращайтесь назад, приказал, усиливая магию, которую не распускал, пока говорил, и если ещё одно чёрное дело натворите Шэт начал расти в размерах, остатки шкуры, что болталась на нём, стала лопаться с мерзким звуком, производившем весьма сильный эффект. Пустые тёмные глазницы зажглись ярким лиловым огнём. Камень полыхнул, магия своим характерным туманом заволокла всё вокруг, кара настигнет страшнее хвори!
Конечно говорил это уже драконом, утробно и гулко, потом мой дружочек-дракон, ставший в два раза больше обычного человека, высунул морду из вязкого дымного тумана, клацнул зубами перед лицами этих горе-грабителей и я их отпустил. Они мешкать и смотреть представление дальше не стали, с воплями припустили от нас, только мы их и видели.
Обожаю свою работу, фыркнул Шэт, снова став собой, цыкнул и натянул на себя новую шкуру.
Магией я развеял в прах тело умершего разбойника. И, подобрав свои вещи, обработав рану, отправился в сторону Яссты.
Глава 3. Новый день нам что-то принесёт
Подруженьки мои.
Кота на вас нет, проворчала, нарочито топая ногами.
И кот-то у меня есть! Глянула на старого беззубого охотника, развалившегося
на высоком столе, за которым когда-то, когда это место было настоящим постоялым двором, располагался хозяин.
Теперь хозяйничал кот. Плохо вёл хозяйство. Из ряда вон плохо.
Однажды я нашла его развалившимся так же, как сейчас, на одном из старых столов, а по нему скакали эти мелкие паразитки из подпола. Подумала, что кот издох подошла к нему, разгоняя топотом мышей, ткнула в брюхо, а он приоткрыл на меня один глаз, мол и чего тебе надо?
Простите!
Вот такая доля у меня.
Еды почти не осталось, последний кусочек чёрствого хлеба, да травяной отвар. Надо купить крупы и зерна да хоть чего-нибудь купить, а то сколько буду так же, как этот кот, валяться, только не от старости, а от голода. И помру.
Вышла из дома.
Ненавижу этот город. Ненавижу и очень хотела бы уйти из него, но не могу. Увы Как бы не старалась!
Поэтому, доброго хмурого утра тебе, родной!
А что ещё остаётся? Люби то, что есть.
Я раньше сопротивлялась, конечно. Мама качала головой, вздыхала и говорила мне, чтобы я не пыталась, да я и не только чуть-чуть! Кстати, когда не пыталась уходить от города получалось намного дальше. А вот как только мысли обращались к желанию попробовать покинуть печальную обитель все дороги приводили назад.
Маги! Ненавижу магов! Особенно некромантов!
И как я умудрилась так неудружить богам и святым клусам, что они мою душеньку ужасно несуразно пристроили?
С каждым разом попыток покинуть это место, я делала всё меньше и меньше. Теперь у меня ритуал в день моего рождения попробовать снова. Получается ли? Понятно, что раз я до сих пор здесь, то совсем нет.
Но в этом году и не буду, потому что из-за бушевавшей хвори закрыли город, закрыли вообще все Чёрные земли. На все вопросы отвечали, что приказ императора, но это я из разговоров знаю, которые подслушала. Да и кто знает, что ждёт меня да вот хотя бы даже сегодня. Чего загадывать?
На площади рыночной было не многолюдно. Городок небольшой, все всех знают. Раньше тут много кто бродил и горные люди, и охотники, торговцы с Севера через нас прокладывали дорогу на Запад, да и с Запада на Север было через нас удобнее добираться. Не сказать, что при этом я жила в каком-то месте, где все дороги сходились, но уверена, что есть места похуже.
Только движение это происходило, когда я была ребёнком.
Тогда меня не пугали тёмные улицы и угрюмые постройки Яссты все дома из камня горного, а он чёрный. Жутковато, как считали некоторые. Но по мне там и горы жуткие получается и растение черноцвет (очень полезное) и кот наш облезлый. Цвет, как цвет.
Так же меня не пугал колокол, который бил в полдень и полночь, по шесть ударов, между прочим каждый раз. Мне даже нравилось, без этих ударов не засыпала, или не бежала домой обедать.
Не пугали и чужие люди, очень нравилось наблюдать за ними. Даже интересно.