Что ж, с другой стороны, Анрика, это долг перед империей, правда же? Как не спасти хранителя самого? Ого, какая ты умничка! Теперь бы вот в себя пришёл
Вещи за ночь не очень просохли, но и мы ушли утром вчера, печь за это время совсем остыла, оттого в доме было холодно. Собрав одежду, я глянула на своего брата (только так и никак иначе, помни, глупая, он брат брат, да?) и побежала топить печь.
Забив простыми делами голову, чтобы не думать о том, что вообще очень страшно, что он вот возьмёт и помрёт. Или, что камень так и не светился, а дракона этого несносного нет он правда обратился в прах там в лесу? Нет же?
На глаза навернулись слёзы, а уж когда в хоровод печальных мыслей ворвалось жалкое мяукание кота чтобы не разреветься, я стащила с плиты подготовленный отвар и побежала смотреть, как там Эйдан.
На самом деле я делала это уже несколько раз. Оделась быстро и заглянула к нему по дороге в готовальню. Протопила печь, поставила воду, взяла тряпки, чтобы пол протереть как же он там в грязи не может лежать, он же даргон! Услышала стон, едва различимый сквозь не частые выдохи и села рядом, послушала
Скрутило невыносимой печалью он же не может оставить меня, ну, не сейчас, прошу!
И, напоив отваром, в итоге уткнулась ему в руку и расплакалась, потому что
яркое воспоминание о том, как мама вот так же покинула меня, охватило и никак не хотело отпускать.
Не плачь, Анри, клянусь услышала я, очнулась, подскочив, уверенная, что травки мои помогли даргону и он пришёл в себя, но видно мне просто приснилось, потому что Эйдан так и лежал не шевелился.
Почему я Анри? И почему у него так получается коверкать моё имя, что внутри маленький ураган каждый раз. Мне впервые после смерти мамы так тепло было и спокойно рядом с кем-то.
Дядя меня не обижал, но всё же ласки я от него не получала, он и хвалил-то меня через раз. А последнее время, как людей не стало и город захирел, дядя стал вечно раздражённым и на глаза ему я старалась лишний раз не попадать.
А тут этот дылда, весь из себя с титулом, но не аристократ, красавчик, с этими глазами своими, улыбочкой кривой, добрый, заботливый пусть я и считала, убеждала себя из последних сил, что он купил продукты себе, а не мне вовсе, но правда такова, что он мог уйти на другой постоялый двор. Мог найти себе приятнее место для временного проживания. А он решил зачем-то остаться со мной. Он же купил продукты мне и потому сцепился с городничим вот и понимай, как знаешь, глупая.
Анри
Меня и мамочка так не называла.
Услышала, как в дверь постучали. Робко так. Поняла, что сижу, изучаю его светлость даргона и улыбаюсь нелепо действительно дурочка!
Ох, постучали!
На пороге стоял бакалейщик, лицо его было бледным и он явно испытывал боль. Дождь перестал заливать улицы Яссты, но и прекратиться не желал, моросил окаянный. Я приоткрыла дверь, впуская в наполненное теплом помещение сырость дня.
Рика, воровато обернулся по сторонам бакалейщик.
Зайдите внутрь, господин, предложила я, но мужчина повёл головой. Отказался.
Мне бы настойку, шепнул так, словно она запрещена. Но я привыкла, что все так ко мне и моим баночкам относились. А у него часто случались сильные боли в спине и ещё желудке.
Когда забегала к нему в лавку, всегда оставляла ему сбор, чтобы не болело, а он мне зерна пару горстей за это давал. А сейчас видно кончились мои травки, а я не ходила на площадь, потому что продуктов его светлость купил достаточно, чтобы протянуть долго. Да и он вот уйдёт теперь и мне останется
Очень хочу, чтобы он встал, чтобы хорошо с ним было, но и встанет, значит уйдёт от меня? Одна останусь с травками и вот людьми, которые ни за что не признаются, что им помогают мои настойки и сборы.
С ума сошла, не иначе.
Сейчас, господин, нашла нужных две.
Мне не жалко. Даже хорошо, что они пользу приносят. И я с ними.
А где брат твой? глянул куда-то внутрь дома бакалейщик.
В дальней части дома, соврала я, позвать?
Нет! снова мотнул головой, я протянула настойки. Старалась не показывать, как испугалась и как сейчас полегчало.
Бакалейщик снова обернулся по сторонам, потом забрал баночки, кивнул небрежно и удалился. Что ж ничего нового.
Я пожала плечами, закрыла дверь. Пошла заглянула к магу.
Ох, а если бы бакалейщик захотел увидеть его? Но вообще очень странно, что спросил. Вообще всё странно. И это предчувствие вот почему я никак не могла унять свои переживания. Совсем-совсем.
Как не занимала себя делами, но всё равно возвращалась к Эйдану, потому что даже несмотря на его состояние, я чувствовала какую-то противоестественную защищённость рядом.
Я. От некроманта!
Смешно и грустно.
Его светлость в себя не приходил. Так и лежал вечер и ночь. Мне откровенно страшно было оставить его одного и потому, помолившись о прощении моего своеволия, я устроилась у него под боком.
Проспала всю ночь, видя во сне мёртвых, себя со стороны и какого-то некроманта.
Не Эйдана, точно нет.
На нём плащ тяжёлый, тёмного лилового цвета, с капюшоном, что лица не видно, но руки руки дряхлого старика, который тянул ко мне скрюченные пальцы.
Я подскочила в ужасе. От неудобного лежания затекло всё тело. Потрогала Эйдана тёплый. Кажется намного теплее, чем вчера. Это же хорошо?