Она помнила, что ей виделась огромная круглая кровать с легчайшими черными простынями, под которыми она лежала, до тех пор, пока не началось
Невозможно было понять, что именно произошло, но Алтэю охватил ужас, она откуда-то вспомнила, что так уже было. Эльфийка оторвалась от подушек как раз в тот момент, когда кровать начала кружиться на месте по кругу, против стрелки солнечных часов, а от краев ее к самой Алтэе, под простынями поползло что-то сродни быстрым тонким змеям. Кровать раскручивалась все быстрее, голова гудела нещадно, тогда Тэя принялась хлопать ладонями по тем местам рядом с собой, куда устремлялись змееподобные волны, повторяя про себя «нет, остановись, это уже было, снова, опять, нет, хватит!» паника нарастала, но, силясь остановить настигшее состояние, она понимала, что как бы ни старалась, ничего с этим сделать она не сможет и, то, что происходит не остановить ни ей, никому другому. Алтэя проснулась в холодном поту, греза ушла. Теперь, тело жрицы лишь сотрясали безболезненные судороги, это было уже не то исступленное желание вернуться «домой», знакомое Алтэе еще с детства, когда она, запираясь в комнате, бросалась на постель и рыдала каждой частичкой своего тела, изнеможенная в желании вернуться туда, откуда пришла в этот мир: другой, забытый, неоформленный, но такой родной. Она отчетливо чувствовала что материк и вся земля, на которой он покоится ничтожны и неимоверно малы, а сама она мельчайшая частичка, настолько ничтожная, что стоит подняться на крыло порывистому ветру и от всего привычного не останется и следа. В такие моменты маленькая Алтэя была готова отказаться от всего от любимой семьи, верных друзей, и даже от того единственного, которого она еще не встретила Случалось это не потому что кто-то или что-то расстраивало ее, отнюдь. Она не желала смерти, только хотела повернуть время вспять, для того чтобы ее жизнь здесь и не начиналась вовсе.
Несмотря на внешне беззаботное детство, раз за разом, она не могла предугадать появления очередной волны призыва, смывавшей все на своем пути, или даже хоть как-то подготовиться к его появлению. Взрослея, она уверила себя в том, что раз пришла в этот мир, то причина тому есть. С годами увеличивались привязанности, а с ними изменилось и связь с «домом». Теперь лишь мелкая дрожь проходила по всей поверхности утонченной спины Алтэи от самого ее основанья до лопаток и выше Ей достаточно было вспомнить эти ощущения, и состояние являлось само, пусть не такое сильное, как в детстве, но именно в таком объеме, в котором было необходимо чтобы чувствовать змееподобные рассекающие пространство нити, что переплетаясь окружали реальность, и различать сквозь них маяки.
колдуна осталась лишь тьма, кромешный мрак. Постепенно, звуки внешнего мира стали слышаться все отчетливее, а с ними появился и едва различимый лунный свет. Все эти восстанавливаемые в сознании Додли элементы сопровождались дикой головной болью, подобной десяткам молотов, стучащих из головы, больно отбивая ритм дыхания в висках. Он застонал. Холодный пот пробирал до костей и пересекал жгучими волнами все тело.
Но настоящий ужас настал, когда маг, наконец, смог придти в себя. Над обессилевшим Додли склонилась огромная морда ухря
Едва успев открыть рот, (чтобы издать предсмертный крик, конечно же), намерения волшебника прервал спокойный ровный голос Лайнэна.
Знакомься, это Йоханэсс
Эээ! ухрь состроил недовольную гримасу.
Ах прости, на нашем языке Пончик. Теперь он будет путешествовать с нами.
Ухрь улыбнулся, обнажая три ряда клыков, и проникновенно, по-товарищески, смутился.
Я так давно. Пончик хочет путешествовать громко прохрипел монстр Но мои братья Им нравиться гора, им нравятся горожане, Пончик не согласен! Пончика тошнит от одной и той же еды.
Додли посинел. Поняв, ЧТО именно имеет ввиду ухрь под словом «еда», его самого чуть не вытошнило. В волнении маг принялся вертеть головой в поисках Лайнэна. Эльф спокойно сидел у дерева, укрытый теплым одеялом в паре шагов от него. После того, как они убегали от мнимой опасности в лабиринтах подгорной пещеры и, достигнув ее вершины сломя голову бросились по непроверенной, но оказавшейся крутой горной тропе, Лайнэн чувствовал себя значительно лучше Додли. Эльф отделался парой ушибов и ссадинами. Треск горящих палений в костерке, варящийся бульон и другие предметы ухода за больными, привлекли внимание все еще пребывавшего в шоке колдуна.
А это все откуда? вытаращил глаза Додли.
Здесь был лагерь, большой лагерь, лагерь эльфов. Они ушли с рассветом. Они сказали, тебя тяжело лечить. Они сказали продолжал Пончик вы агхвы!
Мы кто?!?
Додли, это всего лишь ругательство на языке Пончика, привыкай. Он и его братья почувствовали нас еще тогда, в лесу. Ухри чутко различают запахи, и они решили разобраться с нами позже, их целью были горожане В конечном итоге по запаху пришел только Пончик, у него, как ты понимаешь, были на то причины Остальные остались пировать.
Теперь Додли понял, что навязывающийся к ним в отряд ухрь как раз тот чудной упырь, что бежал по лесу позади всех. Лайнэн не мог без улыбки смотреть на забавную картину проявления заботы со стороны преобразившегося ухря, тот заботливо кутал в одеяла все еще контуженного, а потому постоянно раскрывавшегося в многочисленных порывах мага. Сейчас, Лайнэн прекрасно понимал, что ухрь старается оставить о себе (насколько это возможно) наилучшее впечатление. Ведь сейчас отряд, лишившийся наставника и мудрого друга был единственным шансом для жаждущего приключений Йоханесса. Присоединиться к ним Пончик хотел еще и потому, что сам знал: ориентироваться, путешествуя в одиночку у него попросту не получиться. (Действительно, и что этот монстр мог видеть, кроме своей горы?). Эльфы его не взяли, а обессилевшим Додли и Лайнэну сейчас нужна была помощь. Уж если не мудрость, то хотя бы защита. А с таким попутчиком как Пончик, путешествие становилось намного безопаснее.