С каких это пор необходимо совершать набеги на интернаты
Успокойтесь! теперь сталь её голоса проявилась полностью. Вам следовало бы знать, что из интернатов вышли многие лучшие из нас!
Дети не должны вмешиваться, продолжал он упрямо, изогнутая вена поперёк его высокого лба набухла, а пальцы стискивали подлокотник кресла. Лоренс был озадачен подобными признаками гнева, совершенно не вязавшимися с обстановкой. Как будто человек из Лейдена был лично оскорблён присутствием здесь Кати.
У Кати есть веская причина вмешиваться как вы это называете, хозяйка восстановила самообладание. И я не думаю, что вы, минхеер Хендрик, прибыли сюда, чтобы критиковать мои порядки.
Действительно, юффру, простите, пожалуйста, мою вспышку.
Это всё изза того, что я испытываю неприязнь, видя юных, вовлечённых в эти темные опасные пути
«Ложь, ложь», тикало предостережение в голове Лоренса. То, что возбудило мужчину, касается не возраста Кати, это чтото ещё, как будто он её опасается.
Но что там было сказано насчёт человека, способного войти в Норриподер, довольно спокойно спросил подпольщик.
Старик приходит и уходит, когда пожелает, Кати отвечала так, как будто не замечала отголосков бури, промчавшейся у неё над головой.
И этот старик?..
Он сумасшедший, объяснила юффру Стаатс. До войны, говорят, он служил неподалёку. Сейчас бродяжничает. Но всегда каждый месяц возвращается в Норриподер. Бедняга, кажется, хочет сохранить связь с местом, которое он считал своим домом.
Он один из нас? упорствовал Хендрик.
Один из нас? юффру Стаатс рассмеялась. Разве я не сказала, что у него не всё в порядке с головой. Он не может связно произнести и двух слов. Нет, он ничто, для нас он бесполезен.
Что ж, это оставляет проблему нашего юного друга попрежнему не решённой, Хендрик снова обратил внимание на Лоренса. Мы должны посмотреть, что можно сделать для него. Но сейчас, минхеер, я должен попросить вас уйти. То, что мы будем обсуждать, не для посторонних. Вы понимаете?
Естественно, Лоренс коротко кивнул и шагнул обратно в холл. У него сложилось своё собственное мнение. Юффру Стаатс может рассматривать Хендрика как оправданный риск. Но он не будет. Ему не понравился этот человек. И дорогу в Норриподер он выберет сам, а не по указке этого гладкоречивого Хендрика.
Лоренс едва успел ступить на лестницу, когда Кати тоже вышла, закрыв за собой дверь. Сделав это, она сняла башмаки, подобрала их и сделала движение, приглашая Лоренса следовать за ней в заднюю часть дома.
Он знал, что в носках можно двигаться бесшумно. Но Кати двигалась впереди него, как привидение. Их путь вёл по коридору, где он был изловлен хозяйкой, в огромную кухню.
Там Кати села на скамью у очага и поставила свои башмаки.
Эти деревянные подошвы, заметила она, всем объявляют, что ктото идёт.
Что мы собираемся делать? резко спросил Лоренс.
Кати долгое мгновение рассматривала его.
Вы сказали, что хотите попасть в Норриподер. Что, если я смогу показать вам дорогу?
Её? Лоренс ткнул большим пальцем в сторону фасада.
Нет. И не его, исступлённо пробормотала она.
Значит, он и тебе не понравился
Почему бы и нет, девочка была довольно логична. Даже хозяйка не знает всего. Он пришёл, благосклонно отрекомендованный теми, кому она доверяет. Но мне он не нравится. И я думаю, что вам было бы лучше проделать этот путь самому.
Я и сам так думаю! Лоренс сел на скамью напротив неё и, натянув ботинки, завязал шнурки. Если ты сможешь вывести меня из сада
Юноша взглянул вверх и обнаружил, что Кати пристально его изучает. Её глаза, эти поразительно прекрасные глаза, столь резко контрастирующие с ее испорченным лицом, соединились с его взглядом. Девочка спокойно сбросила свой фартук быстрым движением пальцев, и он заметил её руки, отнюдь не похожие на руки служанки, не взирая на шрамы и мозоли, наоборот, руки с длинными пальцами, созданными для творчества.
Кто ты, Кати?
Мы не задаём этот вопрос никому теперь, ответила она. Я Кати, служанка, остальное не имеет значения. Прошлое сгорело, как вы сами это поняли. Клянётесь ли вы мне, минхеер, в том, что всё ещё верите, что ваша задача в Норриподере послужит на благо нашего дела?
Я клянусь, Кати.
Тогда достаточно.
Она поднялась и подошла к буфету, из которого достала кусок песчаного хлеба. Глядя на него, она засмеялась.
Богатая плата, вполне подходит для глупых голландцев. Но по крайней мере, мы можем есть это и всё, что они дозволяют нам. Человек быстро усваивает, как мало надо для жизни, и пестует ненависть и надежду. Они живут хорошо и ведут себя бесцеремонно. В городах они заставляют маленьких детей выпрашивать шоколад, снимая эти сцены своими фотоаппаратами. А потом, когда фотографирование завершено, забирают свои подачки обратно.
Вы знаете, каково это, быть постоянно голодным? Постепенно тупеть, не имея возможности согреться, чтобы избавиться от боли в животе? Мы, голландцы, знаем это. Они прошли через эту страну прожорливой ордой. Скот, продукты, зерно всё забрано. Фермер умирает от голода посреди своих собственных полей. Их «Новый порядок» ни что иное, как бездонное германское брюхо, в которое должна поместиться вся пища мира.