Натянув лук и прицелившись, я пустил точно в спину врагу, целясь под левую лопатку. Точно в сердце.
Глава 3. Пат
А чтобы эти секунды прошли как можно быстрее, стрела исторгла из себя прановый заряд, заключивший противника в купол, изменяющий время внутри себя. Точно такой же купол, как и все те, которыми я пользовался до этого. С одной лишь разницей этот экземпляр не замедлял время внутри себя, а наоборот ускорял.
Вспомнив досконально, как я располагал прану в наконечнике, чтобы сотворить купол, я сделал ровно наоборот. Я не стал наполнять ею наконечник, для того, чтобы потом спрессовать потом в одну точку, а наоборот влил максимальный объем в границы наконечника, оставив сердцевину пустой.
И это сработало. Человек после смертельного поражения сердца живет шесть-семь секунд, если не оказать ему мгновенную помощь.
Моей цели хватило одной секунды. Еще никто из заговорщиков не успел понять, что происходит, не успел меня заметить, не успел даже обернуться, а реадизайнер, пытавшийся отравить воду, уже успел схватиться одной рукой за грудь, ею же попытаться вытащить из себя стрелу, и наконец упасть замертво.
И все это время из его свободной руки продолжала литься прана, исчезая во вскрытой бочке.
Привычного выброса, которые я уже привык проглатывать, словно необходимое для лечения снадобье не было. Прана продолжала литься из пальцев заговорщика в бочку, причудливо изгибаясь по пути.
Я опустил лук, глубоко вдохнул и закрыл глаза, глядя сквозь веки на то место, где лежала мертвая Дон Йен. Последние капли праны из ее тела перетекали в бочку, которая уже сияла накопленными запасами, как новогодняя елка. Прана уже не помещалась в ней, бочка трещала по эфемерным, не существующим в реальности, как не существовало для праны дырки в боковине, швам, но продолжала и продолжала наполняться.
И наконец от нее по земле прокатилась волна голубой праны, словно кто-то кинул камень в озеро.
Все это заняло не больше секунды реального времени, и за моей спиной как раз раздались громкие шаги моей группы, которая нагоняла меня.
И все присутствующие в зале обернулись на эти шаги. И только сейчас увидели убитого.
Мэйли! ахнул один из них, кидаясь к убитому, а, вернее, к убитой, как сейчас стало видно. Какого хрена?!
Эй, что за дела?! подал голос кто-то другой. Вы кто еще такие?!
Тот, который побежал к убитой, и быстро проверил ее пульс, поднял голову и сосредоточил на мне взгляд:
Этот сукин сын! Я его знаю, это ублюдок Ратко, лучник сраный!
Я молчал, не отвечая ни на оскорбления, ни на ругательства в свой адрес. Я ждал.
А с ним кто?! Кто это такие?!
Явно не друзья. процедил один из заговорщиков рыжий и веснушчатый. Я вижу среди вас оранжевую прану. Файерс?
Файерс, Файерс. издевательски проблеял из-за моей спины знакомый голос Филиппа. Я смотрю, Стэн, ты так и не отказался от своей привычки обижать тех, кто послабее!
Филипп! мгновенно побледнел рыжий. Сука, я твой голос даже в гробу узнаю!
А вот про гроб это я могу тебе обеспечить. процедил Филипп, и моего уха коснулось приглушенное звяканье крышки зажигалки. Ублюдок.
Так вы что, пришли сюда, чтобы остановить нас?! хмыкнул заговорщик-пиромант, быстро беря себя в руки.
Если ты не заметил, очень даже остановили. в тон ему ответил кто-то еще, я не видел кто. Осталось разве что рожи вам начистить Ну или действительно в гробы положить.
Да? Стэн посмотрел на меня взглядом, похожим на тот, которым мясник смотрит на корову. Молодцы, остановили. Убив одного из наших. В городе. Да у вас совсем мозгов нет!
И, едва только он это сказал, по глазам резанула яркая вспышка, настолько ослепительная, что мне пришлось зажмуриться, а, когда я открыл глаза, то увидел, что действующих лиц в нашей пьесе прибавилось.
Между нами и заговорщиками появилась новая фигура висящий в воздухе черный балахон с оборванными краями, внутри которого ничего не было. Вернее было там была абсолютная тьма. Будто человека ножницами вырезали из мироздания, оставив вместо него зияющую дыру, и накинула
на него сверху драный балахон, чтобы хоть как-то прикрыть получившееся непотребство. И, так как ног у получившегося непотребства не было тоже, вместо того, чтобы стоять, балахон парил над полом, слегка покачиваясь вверх и вниз.
Арбитр пожаловал по мою душу.
Клан Колесниковых, Линия Времени. раздался откуда-то, непонятно откуда, будто отовсюду сразу, целый хор голосов. Клан Дон Йен, линия Воды. Замечена агрессия со стороны клана Колесниковых, Линии Времени, в сторону члена клана Дон Йен, Линия Воды. Субъект, в сторону которого была направлена агрессия, объявлен мертвым. Серж Колесников, вам дается последнее слово, после чего вы будете стерты из реальности.
За спиной у меня кто-то горестно вскрикнул, а потом раздались громкие перешептывания, в которых угадывались слова «Арбитр» и «идиот».
Я еще раз посмотрел сквозь веки на пол, на то, как волна голубой праны перехлестывает через ботинки и катится дальше, и с облегчением открыл глаза:
Я в своем праве. Агрессия проявлена в месте силы, а, значит, меня не за что судить. Я не нарушил Кодекс.