Маша подозрительно уставилась на этого умника в трогательной кружевной ночнушке. Он читал книжку «Мама, я девочка!».
Так поэтому Дымов в меня вцепился? мрачно спросила она. Думает, раз я шестой ребенок, так помогу ему сделать карьеру?
А Циркуль в тебя вцепился? Вика осторожно, чтобы не размазать крем, легла на спину. Она всегда так спала как мумия в саркофаге, практически не шевелясь.
Хочет, чтобы я выбрала словесность.
Ну, ты же зубрилка, философски сказала Аня, ничего удивительного.
Она наконец улеглась и, пожелав всем спокойной ночи, плотно закрыла балдахин. Вика последовала ее примеру.
До мая еще полно времени, Рябова, едва слышно шепнул Дымов. Вот увидите, я найду аргументы к той поре, когда надо будет писать заявление о специализации.
Спокойной ночи, кротко ответила Маша. Она так и не решилась задвинуть полог и лежала, глядя на погруженную во мрак комнату. Только небольшой светлячок двигался по странице книги Дымова, подсвечивая строки, которые тот читал. Очень медленно двигался, а потом и вовсе замер.
Перестаньте на меня таращиться, Рябова, прошипел он.
Их кровати стояли совсем рядом, буквально в метре друг от друга, и девчонки на других концах помещения, укутанные наговорами тишины, которая Аня умело вплела в ткань, не могли их слышать.
Сергей Сергеевич, тихонько спросила Маша, а что вы станете делать, если придет душегубица?
Он отложил книгу, отчего стало совсем темно, покопошился, устраиваясь поудобнее.
Хотите
самолет под крики испуганных пассажиров и при этом распевать веселые песенки, решая про себя уравнения
Ого, развеселилась Дина и сунула Маше в рот чипсину, ну надо же, как ты раскочегарилась! Все тихони такие, с чертями в омуте.
Вот что такое образное мышление, Кать! вдруг воскликнул Лиза-Дымов довольно.
Ворона ошпарила Машу обжигающим взглядом.
Ну-ну, процедила она, и чему вас там в Питере учили только. Ну ничего, Сергей Сергеевич сделает из тебя человека.
Жду с нетерпением, ухмыльнулся Лиза-Дымов.
Очень-очень нетипичная, прошептала Дина.
А что вчера Вечный Страж-то хотел? спохватилась Маша. С чего он вообще выполз в люди? И почему в женское общежитие?
Кто его знает, Катя вроде как обрадовалась смене темы. Бродил тут, страшный как черт, напугал до смерти.
А я вот нисколечки не испугалась, уведомила их Дина. Есть в нем некоторое очарование вечности.
Да он воняет могилой!
В смысле тухлятиной? заинтересовался Лиза-Дымов.
В смысле сыростью и холодом.
Тут на кухню зашла, шмыгая неудачным носом, Лена Мартынова, и всех как ветром сдуло. Никогда не знаешь, за что эта грымза на тебя набросится.
***
Лингвистика стояла у Маши второй парой, и когда Дымов вошел в аудиторию, она ехидно подумала, что платьишки и косички ему больше идут. В строгом, под горло, сером свитере, он и правда был похож на циркуль. Высокий, тонкий, с длинными руками и ногами, с короткими темными волосами, стремительный и легкий, он был вполне ничего, но чего-то его облику не хватало. То ли парочки кило, а то ли внушительности.
Прежде Маша не разглядывала его с таким вниманием ну препод и препод, но теперь Дымов казался ей ближе, симпатичнее. В конце концов, он был тем, кто принял Машины беды всерьез, что сразу выделило его из всего остального человечества.
Итак, друзья, заговорил Дымов с улыбкой, недавно у меня случилась довольно познавательная дискуссия о выразительности языковых средств. Наша с вами дисциплина дает большой простор для творчества. Грязь с ботинок можно вычистить сотней разных способов, и каждый из вас выберет свой. Предлагаю сегодня поиграть, долой скучные лекции.
Курс встрепенулся и загалтел. На Дымова порой находило подобное легкомысленное настроение, и тогда аудитория превращалась в детскую площадку.
Итак, птенчики мои, даю задание, Дымов уселся прямо на стол, болтая ногами. Сочиняем наговор от плохих снов, каждый, естественно, свой. Но, он оглядел их, улыбаясь, это только половина задачи. Вторая половина состоит в том, чтобы угадать, какой наговор кому принадлежит. Заодно и узнаете друг друга поближе.
Как это? встревожился Федя Сахаров, которого в этом мире волновали только две вещи: как обойти Машу по успеваемости и какую специализацию ему выбрать. Он доводил всех вокруг своими пространными рассуждениями на тему будущей профессии, и однокурсники уже начинали его тихо ненавидеть.
Очень просто: вы сдадите мне свои работы, я зачитаю их вслух, а вы назовете автора наговора.
Но это личное, тут же возбухнул увалень Саша Бойко, без устали спорящий с преподавателями.
Действительно, согласился Дымов, вероятнее всего, основой ваших наговоров станут какие-то успокаивающие воспоминания из детства. То, что поможет именно вам и не обязательно кому-то другому. Те, кто намерен пропустить все веселье, могут остаться в роли зрителей.
Вы обязаны обучать всех одинаково, проворчал Саша Бойко.
Женя Бодрова, обожавшее все командообразующее, показала ему кулак, и он наконец заткнулся.
***
Маша задумалась над чистым листом.
Что-то из детства, отгоняющее плохие сны? Запах маминых духов, папин громкий голос, смех братьев за стеной ах как Маша им завидовала маленькой! Мальчишки-то, кроме чуткого Олежки, жили по двое, и только она, на правах единственной девочки, вынуждена была ночевать одна-одинешенька. До девяти лет Маша по ночам прибегала то в одну детскую, то в другую, и братья, ругаясь спросонья, послушно отодвигались к стенке, давая этой липучке место под одеялом.