На завод мы приехали к десяти, и там мне сразу же напомнили обо всём. Каждый, кого я встретил по пути в свой кабинет, считал своим долгом выразить мне сочувствие, причём все делали это с такими лицами, будто произошло что-то совершенно ужасное, словно у меня после вчерашнего репортажа теперь пренепременно отберут завод, а нас с отцом посадят в тюрьму. И лишь Оксана порадовала.
Доброе утро, Игорь Васильевич! произнесла она, когда я вошёл в приёмную. Что будем делать с телеканалом?
Мне этот вопрос сразу поднял настроение. Вот так надо принимать удары, а не строить кислые физиономии. Всё же хорошую помощницу я нашёл.
Да не решил пока, ответил я. Может, возьму всех, кто вчерашний репортаж делал, да в лесу закопаю, а может куплю этот телеканал и просто всех уволю. Ты мне, пожалуйста, сделай кофе и позови Румянцева, Куликова и отца, а я пока подумаю, как поступить с журналистами.
Оксана улыбнулась, кивнула и отправилась к кофемашине, а я зашёл в свой кабинет и уселся в кресло. А ведь если подумать, то была в моей шутке и здравая мысль: в лес закапывать я, конечно же, никого не повезу, а вот насчёт покупки телеканала А почему бы и нет? Возможно, это самый простой способ избавиться от этой головной боли.
Но обдумать эту идею я не успел, так как открылась дверь, и на пороге появились те, за кем я отправил Оксану. Однако быстро. И, видимо, удивление хорошо читалось в моих глазах, потому что вошедший первым Ярослав Данилович сразу же произнёс:
А мы тебя ждали, Игорь.
Новости вечерние видел? спросил отец, прикрывая дверь.
Видел, ответил я. Но ничего, разберёмся. Не думаю, что это создаст нам больших проблем.
Уже создало, сказал отец.
Мне только что звонил Марк, пояснил Румянцев, присаживаясь за стол. А ему его знакомый из министерства, чтобы сообщить, что его отстранили от работы с нами. Более того, в министерстве теперь считают, что следует провести проверку на предмет возможного факта коррупции при заключении договора с нами, и к нам пришлют специальную комиссию, чтобы с этим разобраться. А заодно проверить, запустили ли мы производство.
На это всё мне осталось лишь развести руками и лишний раз признать, что мы имеем дело с сильным противником.
Но вы же понимаете, сказал я. Что невозможно это всё было сделать за одно утро после выпуска телевизионного сюжета. Тем более, сюжета на маленьком частном региональном телеканале. Это решение о создании комиссии принято вовсе не из-за вчерашнего сюжета. Это было продумано заранее, как и сюжет. И это всё части одного большого плана. Нас хотят подставить, что меня совершенно не удивляет. Ведь не первый же раз.
Но если это так, то почему нас поставили в известность сейчас, так быстро? спросил Румянцев. Ведь логичнее было подождать хотя бы денёк, чтобы мы не догадались о том, что против нас что-то затеяли.
Значит, тому, кто это делает, надо, чтобы мы догадались, чтобы мы понимали, что всё слишком серьёзно, и что у наших врагов хорошие связи в министерстве. Но мы тоже не дети, мы можем за себя постоять. И мы встретим эту комиссию, покажем завод, производство, продемонстрируем первые полученные образцы продукции. Не так-то легко будет сорвать подписание договора, если у нас всё будет хорошо.
Если бы всё было хорошо, то да, грустно вздохнув, произнёс Куликов.
Что значит, если бы? осторожно уточнил я, готовясь услышать что-то совсем уж ужасное.
Мы до сих пор не получили ствольные заготовки, ответил снабженец.
Новость была неприятная, но я боялся, что будет что-то пострашнее например, проблемы с оборудованием.
А в чём причина задержки? спросил я.
Поставщик говорит, что их подвела транспортная компания, и наш груз отправили по другому адресу. И до сих пор не могут найти куда.
Но вагон с заготовками это не посылка. Что значит, не могут найти? Вы же понимаете, что это неправда?
Понимаю, Куликов вздохнул. Но до приезда комиссии шесть дней. Это, конечно, мало, но шанс есть, что привезут. Я ещё сегодня буду звонить поставщику.
Не тратьте время, Егор Леонидович! Ищите замену.
Но ствольные заготовки это не то, что можно легко найти, возразил снабженец. Они делаются из кованой термообработанной стали, во всей России есть максимум три-четыре завода, которые могут их поставить.
Если всего три-четыре, значит, у нас ещё осталось два-три. Звоните всем, предлагайте любые деньги, но мы должны получить эти заготовки до приезда комиссии из министерства!
Тогда я прямо сейчас пойду звонить, заявил Куликов, быстро встал и покинул
Ты немного на этот счёт ошибаешься, но мы эту тему развивать сейчас не будем. В любом случае должны быть нарушения. Если они что-то нарушат, то устроить им весёлую жизнь можно, но, как я уже сказал, они не нарушают законов. Ходят по краю, но не нарушают.
Вы знаете, кому реально принадлежит канал? Бандитам?
Нет.
А кому?
Пономарёву.
Первый раз слышу эту фамилию.
Он коммерсант, ему принадлежит деловой центр на Банковской.
Тот самый, который два года назад построили, десятиэтажный?
Да. В этом здании и телеканал расположен.
И он единоличный владелец, этот Пономарёв?
Там какая-то доля принадлежит нескольким журналистам, но совсем мало. По сути, хозяин он.