могла бы убивать, если бы у неё была способность трансформировать ненависть взгляда в убойную силу.
Никто из клана Цепеш даже не шелохнулся.
Из Сталиновых тоже.
Но сейчас я заметил, что друг с другом они не общались. Каждый только внутри группки своего клана. Не словами, а жестами, взглядами, почти незаметными прикосновениями.
Как только порядок был восстановлен, судья сказал:
Вы обвиняетесь в убийстве принцев Андрея, Луки, с осквернением их тел проклятой магией. А кроме того уничтожении подразделения императорских гвардейцев с особой жестокостью. Вы признаёте свою вину?
И в тот же момент я ощутил, как нечто прикасается к моему сознанию. На грани восприятия. Словно лёгкий, нежный ветерок. Но он ощущался. Причём так, будто этот ветерок дул на открытую рану. То есть очень чётко.
Меня уже сканировали.
Была в этом одна проблема.
Если я отвечу чем-то агрессивным, как во время ментального изучения Злата, то менталист это поймёт. А он, скорее всего, действует от лица суда.
Я мог бы и спрятать часть своих воспоминаний, заменив их другими образами. Как в случае с одним из менталистов лично Императора, когда тот проверял нас в самолёте над Новосибирском, во время охоты за «Тихим Домом».
Но этот вариант может вызвать вопросы. Потому что прямо сейчас они хотели не прочитать мои мысли, как таковые. А узнать, говорю ли я правду.
Нет, я не признаю свою вину, спокойно заявил я, ещё чётче ощутив этот ветерок. Он не лез внутрь головы. Но явно считывал то, насколько я честен.
Судья ничего на это не ответил, но объявил:
«Медиумо» может быть использовано.
Со стороны Сталиновых послышались шушуканья. Тот самый, кто просил разрешения у судьи, протянул руку в сторону. Один из его соклановцев подбежал и положил в руку ампулу с кусочком плоти, плавающем в серо-голубом растворе. Представители клана Цепеш старались не смотреть на это.
А я понял, что в ампуле плоть Андрея Вознесенского.
Сталинов, держащий её в правой руке, поднял левую. На ней оказалась перчатка, созданная будто из десятков маленьких кусочков костей. И доверху напитанная некротической энергией.
Так-так вот это уже заявка на клан некромантов. «Исключительное право» так сказал судья? Знавал я империи и королевства, которые предоставляли отдельным своим вассалам такие привилегии. Никогда это не заканчивалось хорошо.
Пусть не сразу, но через пару-тройку столетий эти привилегированные вассалы устраивали либо переворот, либо гражданскую войну, чтобы захапать себе ещё больше прав и власти. А если случай был совсем запущенный, то устраивали что-нибудь паршивое и глобальное.
По типу открытия прорыва в демонический мир, с целью «дружеской помощи» от какого-нибудь инфернального легиона, с целью решения «приграничных вопросов» с соседями или «борьба за свои права», с угнетателем-государем. Заканчивалось всегда большой войной. В которую вмешиваться приходилось «Зеркальной Башне» и лично мне.
Но демоны это ладно. С ними воевать привычно. Понятно.
Куда хуже как раз некроманты. Вот если какой-нибудь князёк решал изменить баланс жизни и смерти а то и вовсе становился личом, вот тут было совсем плохо. Совсем-совсем.
Потому что целые миры превращались в кладбища. Кладбища, где мёртвые никогда не спят.
Сначала эти некроманты сражались с живыми, создавая из них свои полчища. Потом они сражались друг с другом, за право властвовать над немёртвым миром. А когда победитель определялся, наступала очередь других миров
Но это в том случае, если в Башне не замечали их раньше.
В общем, я бы не стал давать вассалам такие возможности.
Из костяной перчатки Сталинова показалось облако чёрного тумана. Оно погрузилось в ампулу с останками принца Андрея, пройдя сквозь стенки, и впиталось в саму плоть.
И тогда из перчатки вышел новый чёрный туман. Внутри него появились фиолетовые и зелёные отблески. Которые стали вспыхивать, раз за разом рождая слова потустороннего голоса.
Я здесь голос тихий, хриплый и равнодушный.
Сталинов заявил:
Ты ли принц Андрей Вознесенский?
Я принц Андрей Вознесенский
Ты подтверждаешь, что Артур Северский был тем, с кем ты сражался в последние мгновения своей жизни? Последним врагом, которого ты помнишь?
Я не знал имени этого человека При жизни мне мешала его маска Но сейчас вижу сквозь притворство Вижу истину, какой она была Этот человек сражался со мной Имя ему Руслан Северский Человек, ставший сподвижником моего отца
Ты сказал, что видишь сквозь фальшь! заявил я.
Удар молотка.
Не нарушайте порядок, обвиняемый.
Ваша очередь говорить уже прошла и ещё не наступила! заявил судья.
Вопрос, поставленный духу, неполноценен! протестовал я. Он касается того, кто сражался с ним, а не кто убил его.
То есть Вы признаёте, что сражались с принцем Андреем, в день его смерти? внимательно посмотрел на меня судья.
Ветерок менталиста на границе моего сознания стал ощутимым.
Ага карты понемногу раскрываются. Я бы не хотел, чтобы кто-то знал о моих контактах с вампиром Атаманом.
Но был ли у меня сейчас выбор?
Любая заминка может обернуться только ещё большими проблемами. А ложь она будет вскрыта. Да и в целом, для неё сейчас не то место и не то время.