Наконец, он завладел мехом, в руке его появилось, что-то вроде пиалы, в которую он нацедил мутноватой, опалесцирующей жидкости. Понюхал, изображая лицом райское блаженство, протянул мне:
Попробуйте, сударь! Отличнейшая вещь! Это вам не Узменская квасня! Такую, только к северу от Хром-Минеса гонят.
Я взял пиалу, принюхался. Сквозь сивушный запах плохо очищенного самогона, отчетливо проступали какие-то незнакомые тона, то ли экзотических цветов, то ли плодов. Пожалуй, и в самом деле надо накатить, а то что-то нервы ни к черту? Правда не ясно, как организм воспримет местного «дона Бурдона» ну да чего там, нам военным переводчикам не привыкать, чего мы только не пьём в спецкомандировках.
Хома ласково и ободряюще смотрел на меня снизу вверх.
Пейте, любезный сударь, пейте! После такой славной драки и свидания с пеньком, только чава и может в разум привести.
Была, не была! Я решительно опрокинул содержимое пиалы в рот.
Сперва не почувствовал ничего, словно воду выпил. И лишь спустя несколько секунд, рот и пищевод, и, даже, кажется, желудок наполнились огнем, который, в свою очередь, сменило ощущение удовлетворения и расслабленности. Я стоял, растерянно хлопая глазами, по щекам бежали невольные слезы, а Хома услужливо протягивал, невесть откуда взявшийся, сухарь.
Тиша смотрела на нас неодобрительно, с извечным женским презрением к алкашам.
Все вместе мы вернулись к возку. По дороге Хома успел выдуть ещё пару пиал чавы, и заметно повеселел. Начал даже отпускать сальные шуточки по поводу мертвой тетки. Понимания у нас он не встретил и принялся ковыряться в разбросанных вещах.
Похоронить бы их надо, задумчиво сказал я.
Не хоронят тут, возразила Тиша, разроют покойничков зачем ходячих мертвяков плодить, здесь и так всякой нечисти навалом. А вот сжечь это можно.
Да где ж столько дров набраться? усомнился я.
Хватит дров! успокоила меня девчонка, кивая на возок. Разберем и хватит. Скажи только этому, она кивнула на мародерничающего дружинника, чтоб помог.
Говорить не пришлось. Хома, под мои пристальным взглядом, бросил свое малопочтенное занятие и присоединился к нам в сооружении погребального костра.
Быстро закончили все приготовления к кремации. В стороне от дороги сложили небольшую поленницу из дров. На пару с Хомой разобрали «с ноги» возок. Я сомневался, что такого количества дров хватит, но помалкивал.
Тиша еще раз осмотрела импровизированный помост, зачем-то пересчитала несколько раз ряды дров в поленнице, посмотрела на солнце, и обернулась к нам можно, мол, укладывать покойничков.
Можно, так можно. Вдвоем, с натужно сопящим Хомой, мы подтащили мертвых на место сожжения. Девчонка с загадочным видом, обошла по кругу будущий костер, бормоча себе под нос какую-то бессмыслицу. Потом отошла от помоста и присела на корточки. Сложив ладони лодочкой, шепнула пару слов. И тут я увидел, как между её ладоней зажегся огонек. Тиша убрала руки и в воздухе остался висеть, небольшой светящийся оранжевым, шарик. Девчонка подула на него, и огонек, плавно качнувшись, поплыл в сторону погребального костра. И, как только коснулся первого поленца, полыхнуло разом, охватив и все дрова, и мертвые тела на них.
Я от неожиданности, даже в сторону отшатнулся от ни хрена себе, «Прометей» в рейтузах! Так мог вспыхнуть бензин, или какая-нибудь другая горючая жидкость. Вот только не было здесь бензина.
А ты, девка, колдовать можешь? в голосе Хомы прозвучало удивление, смешанное с испугом. Или у тебя, где талисман припрятан, что-то я не углядел?
Нет никакого талисмана, жопин ты дядя!
И кто же тебя, козу деревенскую, выучил? Или не знаешь, что за такую науку бывает? в голосе Хомы появилась въедливость.
Огненная наука наследство мое! А от наследства отказываться себе дороже! Тиша, не обращая больше внимания на дружинника, уселась на землю, и стала, не отрываясь, смотреть на огонь. Она шептала какие-то молитвы или заговоры губы беззвучно шевелились. А тела на костре, да и дрова под ними даже не сгорали, а будто истаивали в яростном пламени. Ни дыма, ни запаха не было. Только волны жара шли одни за другой, напрочь сжигая весь сор и сухие листья, что остались внутри круга, обозначенного маленькой кудесницей. Но ни один лист на дереве не шевельнулся, ни одна травинка не затлелась за пределами этой границы.
Стало жарко. Отойдя от костра шагов на десять, чтоб не так палило, я уселся на плоский камень под самым обрывом. Откинувшись спиной на крутой склон, прикрыл глаза и задумался.
Да, попал я под замес. Как же теперь быть? Лека-колдун пропал, труп старого Махи догорает на костре. Ублюдочные выродки хэкку спутали все планы, приспичило же им устроить войнушку именно сейчас. Тиша говорила, что последний раз они так покуражились лет восемь назад. И вот теперь. Надо же какое неприятное совпадение! А совпадение ли?
Вполголоса переругивались Тиша и Хома, трещал огонь, заливались птицы, шумел ветер. На
миг представилось, что сейчас к этим звукам добавиться другой работающего двигателя, или пролетающего самолета. Даже голова закружилась от такого предположения! Нет, видать, подобных «чудес» здесь не предусмотрено.