Противостояние продолжается по сей день, и крайне забавно, что теперь я не смогу жить без влияния своего злейшего врага.
Святой экзорцист Николай был мне примером с самого детства, и мне всегда хотелось стать таким, как он. Хотелось внести свой вклад в борьбу со столь сильными врагами. Но силами я оказался обделён. То, что я показал на кладбище простецкая пентаграмма одно из основных моих умений. Понятия не имею, как я выполню свою часть сделки
А раньше сказать не мог? рыкнул Легион.
Ты же сидишь в моей голове, должен был догадаться, мысленно усмехнулся я и потянулся к дверному звонку.
Ладно, это не проблема.
В смысле? я так удивился, что моя рука застыла в трёх сантиметрах от звонка.
Ты же понял, что я переместился со своими силами. Иначе бы ты сейчас лежал в гробу и бился в истерике.
Хочешь сказать, что поможешь мне изгонять своих же? мне самому в это не верилось.
Я этого не говорил, фыркнул демон.
Но в теории можешь?
Легион не ответил, и моя зародившаяся надежда на его помощь быстро
улетучилась, хотя это с самого начала было очевидно.
Я нажал на кнопку. За металлическими дверьми раздался глухой звонок, а затем и тихие шаги.
В створке двери открылось зарешеченное окошко, и на меня посмотрели чьи-то уставшие глаза.
Кто пожаловал? хриплым голосом спросил мужчина.
Я Александр Демьянов, и мне передали, что у вас находится мой брат.
Теперь старик смотрел на меня снисходительно, как на сумасшедшего, одного из тех несчастных, кого он сторожит дни напролёт.
Одежда высохла в тёплой машине, но вид у меня по-прежнему оставлял желать лучшего. Весь фрак был в разводах, словно я нашёл эту одежду на помойке и не снимал несколько дней.
Приём по будням с десяти до двух, а сегодня суббота, ответил мужчина, и окошко скрипнуло.
Подождите, остановил я работника больницы, когда окошко закрылось наполовину.
Что ещё? резко спросил он, а я снова задрал рукав, показывая родовой знак в виде пентаграммы.
У мужчины округлились глаза, а за дверью послышались щелчки открываемого замка.
Входите, господин, услужливо пригласил он.
Забавно наблюдать, как меняется мнение окружающих, стоит им узнать, что я наследник Муромского баронства, находящегося во Владимирской губернии. Сам город Муром нам не принадлежал здесь правил наместник императора, нашими были только окрестные земли с одной из сторон города.
Баронство это небольшое, и последние годы моя семья существовала чисто за счёт ренты, которую предприниматели платили за право работать на нашей земле.
Я вошёл в длинный, тускло освещённый коридор, и мужчина жестом позвал меня за собой.
Отведу вас к дежурному врачу, у него и просите добро на посещение брата, сказал он.
Так это правда он?
Вместо ответа охранник пожал плечами и пошёл дальше. В конце коридора была неприметная дверь, в которую мужчина постучался.
Савелий Викторович, к вам посетитель!
Кто пожаловал? Приёмное время по будням! раздался сонный ответ из-за двери.
А висящие на стене часы показывали шесть утра. Понимаю негодование дежурного, я и сам любил поспать до обеда. Но он на работе, и филонить я ему не позволю, когда дело касается моей семьи.
Демьянов Александр, громко произнёс я, и мой голос звонким эхом разлетелся по коридору.
Какого психа вы ко мне привели, Пётр Степанович? голос за дверью наполнился злобой.
Нет, Савелий Викторович! Лично печать родовую видел!
Стоило охраннику это сказать, как ручка опустилась вниз, а дверь открылась. На меня оценивающе взглянул мужчина в белом халате. На вид ему было не больше сорока, но сильнее всего выделялись на его лице синяки под глазами.
Савелий Викторович Белгородский, дежурный врач, представился он, смотря на сияющую на запястье печать я специально не стал натягивать рукав, чтобы ко мне было меньше вопросов.
Меня зовут Александр Олегович, и я пришёл узнать, правда ли мой брат находится у вас, я строго посмотрел на врача, как это делал мой отец на переговорах.
Раньше этот навык использовать не доводилось, но после моего воскрешения всё кардинально поменялось.
Мы не можем знать наверняка, он это или нет. Многие приходили, члены Святого ордена и друзья вашей семьи, но никто не может признать в нём вашего брата. Этого человека нашли на окраине города, всего в ожогах, через неделю после случившегося. К этому времени ваш брат уже считался без вести пропавшим, как и остальные родственники.
Отведите меня к нему.
Пройдёмте, кивнул врач, и мы поднялись по лестнице на третий этаж. Лифт в больнице не работал из-за недостатка финансирования, что было видно по осыпающейся с потолка штукатурке.
В длинном коридоре с одиночными палатами мигал свет. Сердца у меня больше не было, но и без него в груди стало тесно. В горле образовался ком, который увеличивался по мере приближения к палате брата. Хоть бы это был он
Савелий Викторович открыл ключом палату, и мы вошли. Он нажал на выключатель, и я увидел привязанного к кровати мужчину. Руки его были в синяках А половину лица занимал шрам от ожога.
Он медленно разлепил веки и повернулся к нам. А я замер Да, по изуродованному лицу брата было не узнать. Родовая печать на руке была выжжена, и сейчас вместо неё на запястье брата были лишь рваные линии.