Ещё мгновение назад я чувствовал полное отчаяние, но теперь во мне поднялось чувство такое сильное, что смог выбросить вперёд руку, превратив её в стальной стержень. Сердце билось бешено, но сознание было ясным, остатки сущностей влились в тело, укрепляя его и трансформируя, наподобие предыдущего Патриарха. Рука удлинилась, став подобием лома.
И этот лом ударил точно в сердце домовички! Пронзил и вышел со спины!
А она Она смотрела туда, откуда ударил последний луч солнца. Смотрела и улыбалась. Я тоже невольно бросил туда взгляд.
Какой-то худощавый старец в рваной накидке на бёдрах стоял возле креста и радостно скалился. Он помахал нам рукой, как старым знакомым, и я невольно помахал в ответ свободной рукой. Да, прямо вот так, лёжа под ногой противницы, пронзая её тело стальной рукой из такого положения и помахал потому потому что захотелось!
Я не того разбудила, с трудом проговорила домовичка. Не того
Её тело сотряслось мелкой дрожью, тусклая оболочка покрылась трещинами и рассыпалась пылью, оставшейся плавать хлопьями пепла в воздухе. Острый клинок, предназначенный для моего убийства, вонзился в щель между плитками брусчатки и задрожал, словно раздосадованный потерей хозяйки.
Стоило только успокоиться звону упавшего оружия, как мертвецы тут же начали распадаться пепельными хлопьями. Я видел, что они теперь не злобно скалились, а улыбались почти по-доброму. Насколько по-доброму могут улыбаться скелеты.
Стоящий возле креста старец ещё раз помахал мне рукой, перекрестил на прощание и медленно растворился, словно сотканный из облака.
Толпа снизу смотрела на происходящее широко раскрытыми глазами, поражённая происходящим. Шепотом распространялись истории о чудотворении, народ перешёптывался между собой, восхищённо глядя на стоящего победителя.
Да, я был ранен, истощён, почти повержен. Но победил! Победил же, жёваный крот! Пусть и с нежданной помощью, но победил!
Конечно, я догадывался, кем был тот возникший на верхушке купола старец. Если домовичка сказала, что разбудила не того, то этим самым «НЕ ТЕМ» мог быть только сам Василий Блаженный отвлекший и позволивший нанести такой нужный удар
Глава 22
По Руси пошло мощное движение против татар, которое изгоняло их отовсюду, откуда могло. Мурзы бежали прочь, стоило только увидеть зарево пожаров. Слухи о бое на Красной площади донеслись до дальних рубежей. Это так вдохновило людей, что они откидывали прочь страх и мчались навстречу смерти без страха и сомнений. Меня считали избранником
Божьим за то, что я победил «повелительницу мертвых».
И вместе с тем я всё-таки ввёл опричнину. Пусть это и требовало волевого решения, но я увидел, что ни один из княжеских и боярских стрельцов не присоединился к общему бою. Все ждали команд своих повелителей, а те А те трусливо решили переждать и посмотреть что дальше будет.
Мне такие помощники на хрен не упали, поэтому я и решил временно разделить государство на своё властвование и на волю этих мерзопакостных князьков. Посмотрим, как они между собой перегрызутся. То против меня зубы точили, а теперь пусть попробуют свою «благородную» кровушку на вкус!
Для сохранения единства русского народа я оставил власть самодержца в одних руках, одновременно предоставив свободную зону воли тем, кто жаждет свободы действий, но презрел долг службы Отечеству.
Пусть теперь они грызутся меж собой, затеют свою грязную возню, пусть наконец осознают, что всякое сопротивление единой силе ведёт к краху и разрушению. Оборонившись от собственного страха, они вскоре ощутят горький привкус своих амбиций, той гордости, ради которой они предавали страну.
Вот взять Казань, сердце продавшегося Бездне человечества, а потом и с самой Бездной можно будет разобраться. Изгнать её из этого мира, а потом, может быть, и вообще уничтожить во Вселенной!
Без своих сподручных она стала гораздо слабее! Пока наберёт новых, да пока обучит время играло на моей стороне!
Но сперва Казань!
Всего в шестидесяти километрах, но казалось, что до неё ещё ехать и ехать. За час на машине можно добраться. Правда, придётся ехать по ухабам и буеракам, потому что от нормальной дороги осталось только одно название. Весь асфальт был испещрён выбоинами и ямами от взрывов.
Били как наши орудия, так и казанские. Куча техники и людей сгорела на подходах к этому городу. А уж сколько монстров из Омутов полегло на расстоянии между Свиягой и Казанью не перечесть!
Беспилотники реяли быстрыми соколами, подмечая всё на пути. Казанские беспилотный били по нашим, наши били по казанским. Казалось, что звуки выстрелов и взрывов не утихнут никогда
Я сидел в кабинете возле стола с картами Казани и смотрел на сердце Казанского ханства. Совсем скоро я дам команду, и войска ринутся на приступ. В дверь постучали.
Ну кто там ещё? окрикнул я.
Вошёл Годунов, поклонился:
Иван Васильевич, тут к вам это
Сказал и замялся, как будто подбирая слова. Я сурово взглянул на него. Он чуть отшатнулся назад, но выдержал взгляд.
Я «это» не вызывал, буркнул я в ответ. Мне и без «этого» головняка хватает!
Шутить изволите, Ваше Величество, слабо улыбнулся Годунов. Нет, я не про «это», я про посланцев к вам зашёл поговорить.