Зал замер. Свечи трепетали, отбрасывая длинные тени на стены, и казалось, будто сами предки наши смотрят на нас из мрака, ожидая, что скажет царь. Почему свечи? Потому что пришлось предпринять меры безопасности и полностью обесточить зал для собрания. Чтобы ни одна тварь подслушать не могла. Также пришлось разориться на создание Круга Безмолвия, окружив зал непроницаемым для звука коконом.
Я обвёл взглядом собравшихся в глазах одних читалась готовность, в других осторожность, а у иных и вовсе промелькнул страх. Но это было хорошо. Страх подталкивает человека к более осознанным поступкам.
Бояре думают, что Русь это их вотчина, начал я, медленно прохаживаясь перед ними. Что можно сажать наместников, грабить казну, судить и миловать по своему хотению. Что царь лишь пустой звук, что он печать в их руках. Но времена эти кончились.
Голос мой гремел, как набат, и я видел, как некоторые невольно выпрямлялись, будто почувствовали запах крови.
Опричнина вот мой ответ.
Государь, осторожно начал Вяземский, а как же закон? Боярская дума
Закон? я резко обернулся к нему. Закон сейчас это я. А Боярская дума будет там, где я позволю ей быть.
Серебряный, старый вояка, хрипло рассмеялся:
Наконец-то! Дай им, батюшка, по зубам, а то совсем обнаглели!
Годунов стоял молча, но глаза его горели он понимал, какая сила теперь окажется в его руках. Ермак весело скалился. Ему это было в новинку. Совсем недавно он скакал сайгаком по приказу «Ночных ножей», а теперь уже под его началом скачут сотни людей. И ведь набирает он их сам отъявленных головорезов и казаков.
Вот как будет, продолжил я. Земли боярские отойдут в опричнину. Кто не согласен пусть едет заграницу, там ещё места хватит. Только ощиплют заграницей этих беглецов как кур, а потом ещё и в суп макнут по самые яйца! А кто останется будет служить не роду, а царю и народу! И если кто-то захочет шептаться в углах
Я сделал паузу, глядя прямо в глаза каждому.
Тогда у нас есть Малюта. И ещё кое-кто может оказать посильную помощь в устранении несговорчивых
Скуратов, до этого стоявший в тени, чуть склонил голову. Его молчание было красноречивее любых клятв.
Вопросы есть?
Вопросов вроде как не было.
Только Трубецкой, осторожный волк, пробормотал:
Кровь польётся
Она уже льётся, холодно ответил я. Но теперь по моей воле. И теперь во благо государства, а не ослабляя его!
Невинные могут пострадать, заметил Вяземский.
А сейчас они не страдают? По всей земле русской вой стоит от деяний боярских! Мало нам татар, литовцев и грёбаной Бездны, так ещё и свои гнут, ломают!
Годунов откашлялся и медленно начал говорить, постепенно повышая голос:
В один из дней, когда звезды сойдутся на небосводе в форме обоюдоострого меча, родится царский сын, предназначенный для великих дел. Он будет рожден в семье благородной, аристократической, но его сердце будет принадлежать народу. В юности своей проявит он мудрость и доблесть, изумляя окружающих своими благородными поступками и глубокими знаниями. Царский сын будет обладать силой и смелостью, подобными древним героям, и его голос зазвучит, как гром, в защиту справедливости! Когда достигнет он зрелости, возьмет на себя тяжкое бремя управления государством! В правление его страна процветать станет, а народ обретет мир и благоденствие! Он уничтожит несправедливость, и положит конец коррупции, взращивая благородство и равенство! Царский сын будет любим народом за его доброту и справедливость! Воины его будут преданы ему, как братья, а мудрецы будут искать его совета! Он возведет великие храмы и укрепит города, делая их неприступными для врагов! Время его правления станет золотым веком, когда жизнь будет наполнена радостью и изобилием! Даже после его ухода, имя его будет на устах людей, и дела его останутся в веках, как символ великой эпохи и заступничества перед лицом бед! Таково пророчество о третьем царском сыне, народном заступнике, который придет, чтобы принести свет и надежду в темные времена!
От его голоса огонь свечей колебался сильнее. Тени на стенах скакали, словно танцевали сумасшедший танец. Люди сидели, слушая пророчество Василия Блаженного, и с каждым словом их лица каменели, обретали твёрдость. Они слушали, и в их глазах загорался тот самый огонь, что когда-то зажгла в нас Елена Васильевна огонь веры в то, что Русь может быть иной.
Я молчал. Потому что знал это пророчество не о каком-то неизвестном сыне. Оно обо мне. О том, каким я должен стать.
Хорошо сказано, с душой. С чувством, с толком, с расстановкой! наконец проговорил я, и голос мой прозвучал твёрдо, ни разу не дрогнул. Но звёзды могут ждать долго. А у нас есть дело сегодня. У нас есть ещё Бездна и Казань!
Иван Васильевич, пока вы тут матушку хоронили и всякое нужное придумывали, мы под Казань подкоп тайный сделали, проговорил князь Серебряный. Взять город гораздо легче будет. Пока одни войска отвлекают внимание, другие пройдут по подкопу и ударят защитникам в спину.
Тени замерли. Свечи выпрямили свои языки, будто прислушиваясь.
Послезавтра начинаем приступ на город. Возьмём столицу и тогда всё казанское царство у нас в руках окажется, а сейчас