И пленники кто с камнем, кто с подобранной палкой, кто просто с голыми руками сжались в кольцо. Шакалы налетали, но теперь встречали уже не дрожащих жертв, а ответную ярость.
Мальчишка с перекошенным лицом и перекушенной рукой вцепился зубами в горло одного зверя.
Девчонка лет пятнадцати, вся в крови, била по морде другого зверя осколком камня.
Дюжий детина махал так, что шакалы отлетали в сторону и редко кто поднимался.
Над полем гремели выстрелы, но никто не убегал. Собравшись в кучу, пленники успешно отбивались от наседающих врагов. Над полем гремело:
За Ивана Грозного! За Белого Царя!
Татары замерли в изумлении.
Эти жалкие рабы сопротивляются? Они бьются, хотя должны убегать в ужасе, спасать свою жалкую жизнь.
Сахиб-Гирей медленно опустил винтовку. Его лицо скривилось недовольной гримасой. Мурза Карим попятился. Он уже понял, что эта гримаса ничего хорошего ему не предвещает. Хан взглянул на Карима.
Ты думал, что это развеет меня? ханский голос прозвучал тихо, но с таким холодом, что все окружающие на мгновение замерли.
Карим упал на колени, цепляясь за расшитый золотом подол ханского халата. Он пытался поцеловать кончик ханского сапога, но тот брезгливо ударил его в широкое лицо. Мурза опрокинулся навзничь, марая брызнувшей кровью дорогие ковры. Ему на миг показалось, что медвежьи морды на стенах одновременно повернулись и злорадно оскалились, глядя на унижение богатого мурзы.
Великий хан, пощади! Я ваш верный пес, я
Ты трус и подлец! Сахиб-Гирей пнул его сапогом в грудь, отшвырнув на край площадки. А трусы и подлецы в моем войске не нужны. Мне нужны только храбрые воины! Такие, которые не побоятся выйти против Ивана Грозного!
Я не боюсь! Я не страшусь этого мерзавца! Великий хан, я могу самолично принести его голову! Карим нес невесть что, лишь бы отсрочить миг расплаты.
Да? Тогда справься сперва с его приспешниками! хмыкнул хан. А чтобы у тебя было достаточно мотивации, то пусть с тобой и твой род примет общую долю!
Он кивнул нукерам.
Те схватили Карима, его старшую жену и двух сыновей мальчишек лет десяти. Женщина завыла, рванулась, но крепкие руки стражи сжали ее, как капкан. Теперь все мечты о награде мужа и его любви к ней развеялись, как дым.
Бросить их к остальным! хан махнул рукой в сторону шакалов. Пусть Карим присоединится к охоте!
Шакалы ждали. Ходили чуть поодаль от круга таких опасных и жестоко бьющихся людей. Они ждали Они не рычали. Не бросались сразу. Они чувствовали страх настоящий, горячий, человеческий. И этот страх заставлял их ходить возле окровавленных людей и ждать нужной секунды.
Карим орал, вырывался, но его уже тащили вперед. Жена билась в истерике, а мальчишки, бледные, с широкими глазами, даже не плакали они не понимали. Но скоро поймут.
Первый шакал прыгнул еще до того, как Карим перестал катиться по земле. Впился зубами в его плечо.
АААРГХ!
Кровь брызнула на песок.
Женщина закричала и тут же ее крик оборвался.
Два шакала вцепились ей в горло.
Мальчишки попытались бежать но куда?
Позади были нукеры с ножами, а впереди впереди была лохматая смерть.
Один из мальчишек упал. Он видел, как кошмарное создание с окровавленной мордой рвануло к нему со всех ног. Всего три прыжка и шакал взвился в воздух. Мальчишка только и успел, что закрыться рукой и зажмуриться
В следующий миг почувствовал, как мокрая шерсть коснулась предплечья и мазнула по коже, оставляя на руке алый след. Потом раздался дикий визг, переходящий в хрип. И он всё ещё был жив!
Мальчишка открыл глаза и застыл от ужаса рядом с ним был тот самый молодой человек, которого показывали по телевизору. Слишком русый для татарских степей волосы цвета спелой ржи, выгоревшей на солнце, но не сдавшейся ему.
Плечи широкие.
Не просто крепкие богатырские, будто вытесанные топором из векового дуба. Под атласной рубахой угадывалась стальная мускулатура не кабацкая дюжина, а та самая, боевая, выкованная в походах, в схватках, в лихом отчаянии.
Но самыми странными у него были глаза Глубокие, как омуты, холодные, как лед, и ясные, как утро после грозы. В них горела та самая русская ярь не злоба, нет. Уверенность. Твердая, как кремень.
В руке молодого человека поблёскивал от крови широкий нож, а сам он прикрывал собой брата мальчишки.
Чуть поодаль виднелся непонятно откуда взявшийся Омут. А над широкой поляной, где проходила охота, сейчас стремительно порхали два василиска. Один серый, а другой белый. Они камнями падали вниз и тут же взмывали вверх, держа в своих когтистых лапах визжащих от страха шакалов.
В Омут! Русичи, все в Омут! громогласно гаркнул появившийся из ниоткуда молодой человек.
Люди потянулись в неожиданно возникшее чудо спасения. Шакалы попытались прыгнуть вслед уходящей добыче, но парни были настороже и прикрывали отступающих женщин.
Нукеры сплотились возле хана, готовые защищать своего предводителя до последней капли крови. Мурзы же попятились, не сводя глаз с возникшего страшного сна, кошмара, который мучил их по ночам в последнее время.
Только Сахиб-Гирей вскинул винтовку к плечу и прицелился. В оптический прицел он видел лицо своего врага и этот враг неожиданно улыбнулся, глядя в ответ. Сахиб-Гирей нажал на спусковой крючок и Ничего не случилось. Нажал ещё раз и ещё, но боёк только щёлкал в ответ. Магазин был пуст.