Цена, озвученная Глинкевичем составляла примерно десять процентов цены моих мехов. Такую цену предлагают только совсем конченому человеку.
Вы знаете, господин Глинкевич, я вынужден отказаться. я грустно улыбнулся и нажал под столом кнопку звонка.
Хорошо, меня уполномочили сделать вам последнее предложение и добавить еще десять процентов, но это край. строго заявил мне гость непрошенный: Других предложений не будет. В том смысле, что вообще не будет, на территории Сибири вам никто ничего не предложит.
Славно! Неизвестные мне жулики снизошли до великого князя и предложили мне одиннадцать процентов от минимальной стоимости товара.
Падите вон, милейший, пока я не вызвал лакея.
Предложение действует до двенадцати часов ночи следующего дня. этот идиот продолжал угрожать мне, неторопливо идя к выходу.
Отходя от ворот дворца, Глинкевич поднял голову и встретился со мной, глядящим на него, глазами, после чего насмешливо помахал рукой. Если он думал, что я буду прятаться за тяжелую штору, то он ошибся. Но, с другой стороны, мне обидно со мной здесь не считаются. Даже какой-то мелкий жулик смеет угрожать мне Видимо, пришла пора взорвать местное сообщество, заставив сильных и богатых вздрагивать при произнесении моего имени.
Омск. Путевой дворец князей Строгановых. Вечер.
Таким образом наружное наблюдение довело фигуранта, коему присвоена кличка «Щегол» до ресторана «Набережная», где Щегол проследовал до закрытого кабинета и находился в нем около тридцати минут. По поведению и словам Щегла при появлении в ресторане, был сделан вывод, что он является его завсегдатаем, поэтому наблюдение с Щегла,
когда он покинул кабинет, было снято. Через сорок минут вышеупомянутый кабинет покинули два господина, коим были даны клички «Пес» и «Ворон». Пес на выходе из ресторана сел в вызванную швейцаром пролетку, и, в сопровождении двух молодых людей, ожидавших его в общем зале, коим были присвоены клички «Крыса» и «Ёрш», проследовал до дома
Я слушал представителя службы контрразведки при моей ставке и благодушно кивал. Всего немного времени прошло, и поручик Бородаев Аскольд Трифонович наладил, с моей помощью, службу. Не скажу, что идеально, но таких ляпов, как в самом начале, сотрудники больше не допускали.
Передайте бригаде наружного наблюдения мою благодарность. Позже занесите мне бумаги, я их изучу, а потом, по получении полной информации, с вами решим, что будем делать с этими господами. Благодарю за службу, не задерживаю вас больше.
Мои слова, конечно, потом обретут вид звонкой монеты, проходящей в строке «Премия», но представитель конторы глубокого бурения, судя по глазам, доволен и завтра представит мне «установку» на всех фигурантов, в том числе и Глинкевича, если он конечно Глинкевич. Правда, Глинкевичем ему осталось быть недолго через несколько дней его тело, после интенсивного допроса, отправится с течением Иртыша в сторону океана, ибо угрожать, пусть и самопровозглашенным, но правителям страны, маленькой и гордой, вредно для здоровья.
Глава 2
Кроме Гюлер, совсем скоро в Омск должны были приехать дорогие для меня люди сестры и Вера Игоревна Бухматова, их гувернантка и моя Не знаю, можно ли женщину, с которой у меня была такая короткая связь, назвать моей любовницей, но за прошедшее время она показала себя верным другом. Девочки были довольны своей бонной, деньги дама просила пересылать им достаточно редко Правда, я ожидал сложности с моей женой, которая совсем скоро должна переступить порог этого дома. Еще осенью, в Покровске, она подхватила со стола полученное от Веры письмо, поднесла его к лицу, втянула воздух, после чего саркастически фыркнула.
Она хороший человек, но тебе не пара. не читая, Гюлер положила письмо обратно на стол: Не вздумай заделать ей ребенка, хлопот больше будет, чем удовольствия.
Хлопот с тобой? осторожно уточнил я, оглядываясь по сторонам хотелось еще раз убедиться, что жена вошла в комнату без оружия.
Хлопот с ребенком. Гюлер попыталась ухватить меня за причинное место, но я ловко увернулся.
Я понимаю. жена погладила себя по, уже заметному, животу: Я сейчас не могу дать тебе то, что ты хочешь, но с этой женщиной ты должен держать дистанцию. Ты слишком высоко взлетел, тебе надо быть аккуратней в своих связях
От моих попыток уверить ее, что она по-прежнему прекрасна ижена просто отмахнулась.
Не говори пустых слов, я твоя жена и пока ты чтишь наш договор, ты можешь не сомневаться в моей преданности. Просто не плоди лишних бастардов.
И вот я с тревогой жду того момента, когда несколько, самых дорогих для меня, женщин, сойдутся в одной точке этого мира. Это уже будет потрясение, а тут какие-то злодеи провинциального масштаба намерились выпотрошить мою сокровищницу. И чтобы при возможном налете никто из моих женщин не пострадал, я должен был первым проявить инициативу.
Тем более, что полицейские силы в губернских городах Сибири пребывали в весьма жалком состоянии, нравы же местные были весьма суровы. Местным жителям оставалось только уповать на собственные силы, организуя оборону домовладений на свой страх и риск, укрепляя засовы и готовя оружие. Обычно, если преступники врывались в дом или квартиру доходного дома, они убивали всех, кто попадался им на глаза, так как свидетели им были не нужны. Один, случайно выживший после налета «благородный», даже ребенок, мог своими показаниями отправить на виселицу или пожизненную каторгу десяток человек. Ждать налета, а потом тупо обороняться, надеясь, что разбойников будет не так много, и мы успеем продержаться до подхода помощи из казармы, снятой мной для моих стрелков через один квартал не наш метод. Мы не должны ждать милостей у судьбы, взять их у нее самим, вот наша задача. Не помню кто сказал, кажется Мичурин про яблоки, но фраза универсальна и звучит красиво. А значит место налета на мои «Закрома Родины» должны произойти там и когда я сам этого захочу.