Ни на солнце, ни на смерть нельзя смотреть в упор.
Франсуа де Ларошфуко
Глава I «MEMENTO MORI»
Когда-то по улицам городов следовали похоронные процессии, богато украшенный катафалк сопровождала торжественная музыка духовых оркестров, а сейчас даже траурные ленты и те исчезли с бортов автобусов-катафалков, вливающихся ежедневно в нескончаемый поток машин.
Впрочем, людям всегда было свойственно избегать разговоров о смерти, и даже само слово «умереть» в повседневной речи старались заменять какими-либо другими, более смягченными выражениями: «отправиться в лучший мир», «приказать долго жить», «протянуть ноги». Аналогичные языковые табу на слово «умереть» имелись и в других языках: в английском «to go» («уйти»), «to take the ferry» («сесть на паром»), «to hop off the twig» («спрыгнуть с ветки»); в немецком «die Augen schliessen» («закрыть глаза»), «heimgehen» («уйти домой»); в итальянском «ritomerare al nulla» («вернуться к нулю»); в испанском «irse al otro potiero» («отправиться на другое пастбище»); во французском «casser sa pipe» («сломать свою трубку»), «il dit bonsoir ala compagnie» («он попрощался с компанией»). Также старались не произносить и слово «кладбище». Вместо этого в русском языке употребляли понятие «место успокоения», в английском «Gods acre» («Божье поле»), в немецком «der heilige Ort» («святое место»), в испанском «chacarita» («маленькая ферма»), во французском «boulevard des allopges» («удлиненный бульвар»).
Замечательный русский писатель-сатирик Михаил Михайлович Зощенко (18951958) писал в своей философской книге «Перед восходом солнца»: «Отношение к смерти это одна из величайших проблем, с которой непременно сталкивается человек в своей жизни. Однако эта проблема не только не разрешена (в литературе, в искусстве, в философии), но она даже мало продумана. Решение ее предоставлено каждому человеку в отдельности. А ум человеческий слаб, пуглив. Он откладывает этот вопрос до последних дней, когда решать уже поздно. И тем более поздно бороться, поздно сожалеть, что мысли о смерти застали врасплох»
«Люди страшатся смерти, как малые дети потемок, говорил английский философ Фрэнсис Бэкон (15611626), и как у детей этот врожденный страх усиливается сказками, так же точно и страх смерти».
Современные исследователи человеческой палеопсихики согласны в том, что самые первые проблески мысли у питекантропов и неандертальцев могли быть вызваны животным инстинктом самосохранения, стремлением продлить свое существование, преодолеть неотвратимость смерти. «Убегая от смерти, писал советский знаток античной мифологии Яков Голосовкер, не понимая ее, и чем дальше, тем все сосредоточенней, мучительней и трагичней мысля о ней и тем самым все более не понимая ее (ибо никакая наука не поняла смерти и не примерила с нею мысль), человек, борясь за существование, за свою жизнь, за свою мысль, устремлялся к вечной жизни, к бессмертию. Иначе он не мог, иначе мысль не могла. Он жизнь не выдержал бы без мысли о вечной жизни»
В шумеро-вавилонском эпосе о Гильгамеше (начало 3-го тысячелетия до н. э.) мы впервые встречаемся с документальным свидетельством страха смерти. Герой эпоса Гильгамеш так оплакивает смерть своего друга Энкиду: «Я проливал слезы подле его трупа, надеясь, что Энкиду встанет. Но на седьмой день в его нос проникли черви, и я понял, что он уже не вернется, и похоронил его. С тех пор я не знаю покоя. Тело моего друга рассыпалось в прах и смешалось с землей. Я знаю, что и мне суждена такая же участь. Мое тело также превратится в прах и глину. Я страшусь смерти»
Многие боятся цифры 13, хотя и не могут объяснить, чем их страшит это число. Цифры у ряда народов обозначались буквами, и, оказывается, у древних евреев число 13 и слово «смерть» писались одним знаком. Вот насколько силен был страх смерти, что, даже не ведая уже значения числа
13, мы все равно стараемся избегать его.
В Японии избегают цифры 4 по той же причине: при чтении иероглиф 4 «си» звучит как другой иероглиф, означающий «смерть». В японских больницах вы не встретите палаты с номером 4, а если здание многоэтажное, то и в указателе этажей лифта вы не найдете 4-го этажа.
Великий государь Московский и всея Руси самодержец, царь Михаил Федорович Романов (15961645) от непрестанных раздумий о смерти «впал в неподвижность» и «от кручины» умер.
Известно, что российская императрица Елизавета Петровна (17091761) очень боялась покойников: она даже не входила в тот дом, где лежал покойник. Когда граф Ф.А.Апраксин (17031754) умер в Царском Селе в казенном здании, то тело его вынесли под шатер. Больного Чеглокова отправили домой, чтобы он не умер во дворце. При ней в 1755 году вышел указ, запрещавший носить мимо дворца покойников.
Современный индийский философ Бхагаван Шри Раджнеш в своих «Размышлениях об изречениях Иисуса» говорит: «когда кто-нибудь как-нибудь упоминал о смерти, Фрейд начинал дрожать.
Дважды он даже терял сознание и падал со стула только потому, что кто-то говорил о мумиях в Египте. В другой раз Юнг тоже говорил о смерти и о трупах, и вдруг Фрейд задрожал, упал и потерял сознание. Если смерть так страшна для Фрейда, что тогда говорить о его учениках? И почему смерть вызывает такой страх? Можете ли вы себе представить Будду боящимся смерти? Тогда он больше не Будда».