Это почему?
Он выдержал паузу, приметил, как понимающе переглянулись между собой «старички» и завершил выступление:
Чтобы сопли не жевать!
Раздались смущенные смешки это молодые. «Старички» же лишь снисходительно по отношению к молодым, конечно, поулыбались. Теперь немного формальностей, набор автографов в журнал и людей можно отпускать.
Андрей убрал бумаги в планшетку, переоделся, упаковал в рюкзак остатки барахла, сдал проводнице постель, взял у нее же стакан чаю с печеньем и снова сел к окну. Ехать оставалось еще полтора часа. Чтобы как-то занять себя, он стал вспоминать список состава экспедиции. На первом месте, понятно, был он сам, на втором неизвестный пока и потому заранее неприятный заместитель, потом Марк Абрамович Мелинг, геолог по призванию, прекрасно знавший и страстно любивший свою работу и могущий часами говорить о камнях. С Мелингом был и его вечный напарник, Ильяс Мансурович Корнев. Старые друзья, они вдвоем исходили половину Сибири. Несмотря на приличный возраст каждому было уже под полтинник оба были крепкими мужиками, на здоровье не жаловались и карьеру завершать не планировали. При их внутренней схожести, внешне они были почти противоположны друг другу. Мелинг это был человек-гора. Крупный, коренастый, широкоплечий, неимоверно сильный физически с грубыми, словно рубленными чертами лица. Казалось, безвестный скульптор изваял его из гранита, не слишком заботясь о правильности линий. Корнев среднего роста атлетически сложенный красавец. Аристократическая внешность, изящные манеры, густые волнистые некогда черные, как смоль, а ныне, как говорится, соль с перцем, волосы, не давали покоя противоположному полу. Многие прелестницы пробовали на нем свои чары, но все впустую. Схоронив несколько лет назад беспредельно обожаемую жену, он стал сторониться женщин и жил бобылем, отдавая все свое время работе и немногим друзьям.
Дальше топограф, Григорий Петрович Мелентьев. С виду серенький, невзрачный, ничем не выделяющийся человечек. Но Бородулин был с ним вместе не в одной экспедиции и знал, что мало кто может потягаться с Мелентьевым в тщательности и пунктуальности, когда дело касается работы. Если уж он брался за дело, то можно было не сомневаться непременно доведет до конца и сделает все наилучшим образом.
Биолог, Аркадий Иванович Зимин, попал в экспедицию довольно случайно. Он давно теребил институтские верха просьбами о выходе «в поле» и неизменно получал отказ, мотивированный отсутствием средств. Но Зимин был в дружбе с Мелингом и, узнав от приятеля о намечавшемся выходе, развил бешеную деятельность, задолбал все доступное начальство и был в итоге «пристегнут» к экспедиции с двумя помощниками из числа студентов-старшекурсников.
Формально он подчинялся Бородулину, но программа у него была своя. Андрей сперва был против. Биолог почему-то представлялся ему этаким хрупким субтильным старикашкой, требующим постоянной опеки. Ну и, по законам жанра, не от мира сего, в круглых очках-«велосипедах», с сачком в хилых руках и козлиной бородкой. Но Мелинг в приватном разговоре за Зимина поручился всем, что у него было, начиная с головы, и Бородулин, скрепя сердце, согласился на собеседование.
Встреча с первых секунд показала полное несоответствие фантазии и реальности: биолог оказался крепким широкоплечим человеком с круглым улыбчатым лицом, густой ярко-рыжей шевелюрой и щедрой россыпью веснушек на курносом носу. Андрей побеседовал с Зиминым, посмотрел послужной список, совершенные экспедиции и с легким сердцем дал свое согласие.
Дальше в списке шли «негры» шестеро студентов, на плечи которых должна была лечь вся неквалифицированная работа. Трое из горного университета, два будущих физика и один начинающий медик, который, помимо прочего, должен был выполнять в экспедиции роль фельдшера. С ним, между прочим, было больше всего напрягов. Обычно в поле с Андреем ходил его хороший приятель, прекрасный врач и компанейский человек. Но вот нынче он не пошел. Сослался на возраст, на здоровье, на еще кучу причин Андрей вздохнул и прекратил уговоры. По опыту знал: если не лежит у человека душа идти в тайгу, то лучше силком не волочь, не то хлебнешь проблем по самые ноздри.
Правда, этот же врач порекомендовал ему своего интерна. Мол, и дело парень знает, и здоровьем не обижен, и количество тараканов в его голове не превышает среднестатистический уровень. Понятное дело, Бородулин прежде, чем утвердить кандидатуру, лично побеседовал с молодым, да навел о нем справки где только мог. Ему совсем не улыбалось брать с собой троечника-недоучку: в конце концов, от его добросовестности и квалификации будет зависеть здоровье, а то и жизнь людей. Но отзывы о парне были только хорошие, так что Андрей, поколебавшись, согласился. Да и времени на поиск другого врача уже не оставалось.
«Своих» студентов он и без того знал неплохо, посмотрел на них во время летней полевой практики. Физиков же привели по знакомству. Ребята были подтянутые, спортивные, с радиофака. Один из них оказался любителем-коротковолновиком, потащил с собой портативный трансивер, собрался из леса связываться со своими корешами, такими же ушибленными на всю голову фанатами радиосвязи. Другой мастер спорта по стрельбе из лука. Лук тащит с собой, собирается тренироваться в свободное время. Если оно, конечно, будет, в чем у начальника экспедиции были большие сомнения. Замыкали список трое шестнадцатилетних пацанов, лично отобранных Бородулиным из членов геологического кружка при детдоме: Вовка, Ванька и Валерка. Критериями были возраст, знания и интерес. Надо сказать, конкуренция за место была очень даже серьезная. Всем, даже девчонкам, хотелось побывать в настоящей экспедиции в настоящей тайге. И Андрей был в своих протеже абсолютно уверен. Он вообще любил детей, но вовремя обзавестись своими как-то не получилось, а теперь подобные перспективы и вовсе уходили в область фантастики.