Эпизод 1.5: Птенец расправляет крылья
Эпизод I: Новая жизнь
Вместо эпиграфа
Нил Коррин поднялся с кровати чуть раньше необходимого проснувшись, он решил не залеживаться, а наоборот, взбодриться утренним моционом. Пройдя в ванную комнату, он привычно умылся, привычно взялся за зубную щётку, и привычными движениями принялся наводить гигиену во рту. Сплюнув и прополоскав рот, он зацепился взглядом за отражение в зеркале, и понял, что чувствует недовольство. Неприятие.
Подросток печально вздохнул, и отложил зубную щётку. Оперевшись руками на раковину, он внимательно вгляделся в пластик отражающей поверхности, ловя каждую чёрточку лица копну черных вьющихся волос, большие зелёные глаза, прямой нос, мягкий овальный подбородок его лицо, и только его.
Он придумал это упражнение сам Нил так и не решился довериться кому-то из мастеров или рыцарей со своим странным недугом. Даже не недугом, а особенностью. Упражнение было несложным; подросток назвал его Медитация Самости. Помпезное название для простого процесса: пялиться в зеркало, старательно убеждая себя, что отражение в нем твое.
С недавних пор, его часто посещала стойкая мысль, что в зеркале обязан отражаться некто другой. Обширная лысина, окаймленная седым венчиком волос, угловатый визор из черного пластика, с двумя прямоугольными стеклами «очки», широкие ноздри, улыбчивый рот, и седая щетина на подбородке. Этот «другой» не был им, Нилом Коррином, но порой казался юному человеку ближе, чем родная и привычная физиономия. Причины этого были просты «другой» не возник в один миг, незваным и нежданным гостем из ниоткуда. Он проявился медленно, словно сбоящая голограмма неисправного комлинка.
Началось все со снов. Впервые увидев необычайно яркое сновидение о странном и примитивном мире, маленький Нил взахлёб пересказал его родителям. Те поумилялись фантазии отпрыска, удивились ее детальности, и забыли. Ненадолго сон повторился на следующую ночь, и на ночь после неё. Толком обеспокоиться чета Корринов не успела утром третьего дня, в их дверь постучался синекожий мужчина-твилек в буром халате, к поясу которого была прицеплена узнаваемая трубка светового меча. Джедай представился рыцарем Марном Гистаном, и вежливо сообщил, что к Корринам его привело видение Силы. Проверка маленького Нила на уровень мидихлориев в крови быстро определила причину этого видения.
Родители Нила успели поделиться с джедаем своим беспокойством о необычных снах мальчика. Рыцарь Гистан, почесав уложенные вокруг шеи головные щупальца-лекку, предположил в этих снах некое проявление Силы, и пообещал Корринам, что сводит Нила к целителю, как только завершит все необходимые формальности. Обещание он выполнил, но целительница, пожилая и строгая дама-человек, ничего необычного в мальчике не обнаружила.
Нила почти сочли перестарком пять лет были возрастом, близким к предельному для юнглинга. Помог его спокойный характер: истерики при расставании с родителями мальчик не устроил, а на собеседовании с мастером, добродушным человеком по имени Сайфо-Диас, Нил проявил сдержанное воодушевление, и больше ничего. Мысль о том, чтобы стать джедаем, и защищать разумных по всей галактике, не вызвала у Нила ни капли неприятия.
Да, сопутствующие невзгоды отрыв от семьи и привычного окружения, были неприятны, и даже болезненны. Позже, Нил не раз и не два всплакнул по маме и папе, но эти минуты слабости не перевешивали в его глазах возможность влиться в ряды знаменитых защитников всего хорошего, и борцов со всем плохим. Этот позитивный взгляд на вещи помог Нилу быстро свыкнуться с новым обиталищем храмом джедаев на Корусанте, новым распорядком дня, и новыми сверстниками. Он мог бы стать самым обычным юнглингом, если бы не одно «но» сны не прекратились.
Почти каждую ночь, Нил Коррин видел очередную сценку из жизни планеты, бедной на привычные вещи, и богатой на странности. Планету, где спидеры не отрывались от земли, а обыденные космические челноки были чем-то из разряда сверхвысоких технологий, доступных лишь элите, да и то, далеко не всей. Планету, где множество государств непрерывно ссорились из-за скудных запасов природных ресурсов, и при этом, усердно переводили эти ресурсы на отходы, отравляющие биосферу. Планету, чьи жители только начали делать первые робкие шаги в космос. Нил даже запомнил имя этой планеты Земля.
В какой-то момент, сны перестали быть подобием документальных головидов. Поначалу, они превратились в те же головиды, но на быстрой перемотке в одну ночь, перед мальчиком могла промелькнуть неделя событий. Потом, события превратились в пестрое лоскутное кружево, мелькающее перед глазами спящего Нила взбесившимся калейдоскопом. Как ни странно, все эти события мальчик прекрасно воспринимал, и запоминал. Его голова все сильнее пухла от воспоминаний, которые он постепенно перестал считать чужими.
Это несло сразу несколько последствий. Нил Коррин кое-как находил силы на учебу, благо для совсем маленьких она была простой немудреные физические упражнения в виде подвижных игр, и основы чтения, письма, счета, и тому подобных базовых вещей. Но в свободное время, он невольно погружался в глубины сознания, пытаясь переварить и усвоить впитанное ночью. Массивы чужой памяти, спешно пытающиеся распаковаться в его уме, отбирали все внимание Нила, заменяя собой обычный для ребенка досуг. Он заработал среди сверстников стойкую репутацию нелюдимого молчуна, и так и не смог ни с кем сойтись ближе мимолётного знакомства.