Аль инстинктивно увернулся от призрачной морской птицы, и та с визгливым криком понеслась дальше.
В центре зала стояла большая напольная чаша, заполненная водой. По ее поверхности плавали иллюзорные кораблики, а на дне мелькали тени. Ульхи, решил Аль.
Молодец, что пришел, обрадовался Цыбаки, сейчас начнем.
К чаше подошел старший группы с кружкой в руке. Он зачерпнул из чаши, и Аль невольно сглотнул он помнил тот горький вкус. Неужели они станут ее пить? А ведь ему тоже придется проклятая дипломатия. Плохо быть младшим, если уронишь честь короны старшие братья по очереди отчитывать станут.
В этой воде слезы тех, кто всегда ждет нас на берегу, голос такийца с каждым словом наливался торжественностью, их отчаяние и надежда. Сила тех, кто видел взгляд бездны и выжил. Храбрость сражающихся с бурей. Радость победителей и боль побежденных. Я пью за то, чтобы вода всегда была в нас и рядом с нами, без нее мы не можем жить. За жизнь, за воду и ее верных детей ульхов!
За жизнь! хором откликнулись такийцы.
Старший опрокинул в себя содержимое кружки Аля аж передернуло довольно крякнул и отошел, освобождая место следующему.
Они сумасшедшие, думал Аль, наблюдая, как такийцы выстраиваются в очередь к чаше, как предвкушающе блестят их глаза.
Точно сумасшедшие. И ведь по полной набирают.
Ему в руки сунули кружку, и Аль на негнущихся поплелся к чаше.
Тост был неплох и его следовало поддержать. Огонь, например, был схож с человеческим телом лишь теплом, вода же являлась его частью.
За жизнь, Аль черпнул кружкой, поднял, потряс, сбивая капли и храбро проклиная свое согласие прийти на праздник поднес к губам. Первый же глоток перехватил дыхание, ожег гортань, выбил слезы из глаз. Аль закашлялся. Нет, вода была соленой, но в четверть меньше,
чем та, которую он пил из бутылки ночью, а еще она была крепкой, словно в нее влили приличное количество огневухи.
Держи, брат, Цыбаки протянул ему сочный плод.
Аль впился зубами в фрукт, стремясь погасить бушующий внутри огонь. Это что же такое они пьют
Вода с родины, да? спросил с сарказмом, когда смог нормально дышать.
Так иначе ее пить невозможно, гадость же, не стал отрицать очевидного Цыбаки. И Аль ощутил острое желание ухватить лживого такийца за шею, да притопить в чаше это сколько же выпивки они приготовили Неужели собираются за вечер осилить?
Ты говорил, что ночью лишь воду тащили? сузил глаза Аль. Внутри раздраженно всколыхнулся огонь.
И не врал, насупился Цыбаки, выпивку мы с собой принесли, когда заселялись. Знали, что потом достать будет непросто, вот и подготовились.
Вас же обы проверяли, недоверчиво вскинул брови Аль.
Плохо искали, ухмыльнулся Цыбаки, подмигнул, указывая на кружку: Ты до конца пей, а то плохая примета воду ульхов оставлять. Еще обидятся.
Обиженный ульх страшная угроза. Аль с сомнением посмотрел в кружку. Вода в ней была обманчиво привычной. Он выдохнул, задержал дыхание и влил в себя остаток. Горло полыхнуло, а потом в желудок точно углей насыпали. Аль зашипел, ловя воздух ртом. И как Второй с ними пьет?
Закусывай, а то с непривычки поведет.
Аль поспешно запихнул в рот сочный плод рамтаны. В голове действительно зашумело, и Аль испугался, что до комнаты он сегодня не дойдет. Вот позорище будет, если свалится под каким-нибудь кустом.
Ты молодец, искренне улыбнулся Цыбаки, вот я всем говорю, Шестой свой парень на палубе.
И его в который раз похлопали по плечу. Потом обняли и повели знакомить с такийцами. В принципе, Аль знал их всех Третий поделился досье но без возражений хлопал по ладоням, улыбался и кивал. Огонь из желудка расползался по венам, отдаваясь в голове странной смесью расслабленности, доверия и веселья.
Такийцы подходили к чаше по второму, третьему разу. Голоса становились все громче, смех вспыхивал то там, то тут, перерастая в гогот. Кто первый запел, Аль не понял. Песню тут же подхватили, выстраиваясь в круг: руки на плечах, ноги притоптывают в такт. Зазвучали аккорды кто-то взял в руки струнный инструмент, следом вступили барабаны, и народ активнее пошел по кругу.
Аля, ухватив в две руки, втащили в линию. Слов песни Шестой не знал, а потому, уловив нехитрый ритм движений, танцевал, потом начал подпевать. Такийцы душевно, со всей отдачей пели о море, волнах, свободе, парусах, силе бури и, конечно, о любви.
Временами кто-то не выдерживал по двое, по трое врывались в круг безудержным танцем, высоко выбрасывая ноги, подпрыгивая и кружась волчком.
А ты все-таки давай на учебу к нам, проговорил Цыбаки, когда они отдыхали. Вот у тебя с водой как?
По-разному, ушел от прямого ответа Аль.
Такиец понимающе ухмыльнулся. От него дико пахло алкоголем кружек пять не меньше подсчитал Аль но он все еще твердо стоял на ногах.
Вода огонь не любит, так что просто у тебя с ней не будет, но ты не пытайся ее покорить, поддайся. Женщинам, кстати, проще. Беременных она особенно чтит. Тем много чего можно от нее получить. Да и вообще, слабым любит помогать. Ты с ней нежно, как с любимой девушкой, и она ответит.
Аль нахмурился. С такого ракурса о водной стихии он не думал. Пытался силой ее приручить, как огонь, а надо было любовью