Степан, бывший студент-недоучка одного из провинциальных ВУЗов, давно уже устал постоянно твердить своему напарнику, что профессия 'чёрного' археолога далека от того, чем занимались 'киношные' Индиана Джонс и Лара Крофт. По большей части это нудные поиски разных старых документов в разных зачастую глухих местах, а потом не менее утомительное доскональное их изучение в свободное от основной работы время в тиши своей холостяцкой берлоги. И это - вместо очередной пьянки-то, вот, блин, беда... 'Копатели' крайне редко находят значительные сокровища - так, просто на жизнь потихоньку зарабатывают -- и еще реже встречаются с бандитами (вообще-то эти самые 'бандиты' зачастую их коллеги-конкуренты), не говоря уж о всякой вымышленной бумагомарателями и телевизионщиками нечисти. Вампиры, ха. Три раза -- 'ха'. Но вот друже Богдан, тем не менее, всё ещё продолжает надеяться на что-то этакое, 'романтическое'.
- Вампиров в природе не существует, - добродушно усмехнулся Степан. - Но ты прав, наш богатырь действительно необычайно хорошо для своего возраста выглядит. Даже прямо не верится.
- А догадки есть, почему он... такой? - тут же подначил напарника его самозваный ассистент. Грицко за свою недолгую жизнь очень хорошо изучил повадки старого, по его мнению, хрыча - тридцатник, однако, человек уже разменял! -- и давно убедился, что больше всего сей липовый 'археолог' обожает придумывать всякие небылицы, пытаясь объяснить необъяснимое. А ещё он прямо-таки млеет, когда его называют 'шефом'.
- Ну версии-то у меня всегда найдутся, - довольно ухмыльнулся в жиденькую, из трёх волосин, бородку Степан. - Во-первых, древние укры могли владеть неким секретом, позволяющим им сохранять тела своих правителей и лучших людей. Нечто вроде египетского бальзамирования, но только гораздо более совершенное... Узнать бы секрет, да и продать его подороже... За настоящие имперские марки. Или - за царские рубли, что ничуть не хуже.
Степан задумчиво улыбнулся
взваливая мешок на плечо Богдану. - Прошу. - Степан добродушно пропустил 'ученика' вперед. - Уступим дорогу молодости... А мумию мы с тобой отсюда завтра заберём. Сгодится на что-нибудь и она.
Покидая раскрытую гробницу, он на мгновение замер, неуверенно прислушавшись. Ему почудился какой-то странный тихий звук на грани слышимости. Он постоял минутку, но больше ничего так и не услышал. Тогда, пожав плечами, Степан двинулся к выходу. Раздался гулкий шум его удаляющихся шагов, и все стихло.
Между тем, если бы сей 'археолог' обладал более острым слухом или хотя бы самыми минимальными познаниями в медицине, он смог бы без труда распознать услышанный им звук. Это был первый удар вернувшегося к функционированию сердца, удар, прозвучавший как-то непривычно гулко. Хотя нет тут ничего удивительного - ведь данный орган 'отдыхал' целых полмиллиона лет.
2.
Укрослав открыл глаза. Первые несколько минут он ничего не видел, - глазам требовалось ещё немалое время, чтобы вновь приступить к свойственной им работе. Еще больше времени понадобилось легким, чтобы начать активно дышать, и сердцу, чтобы вновь ритмично забиться. Жидкость медленно потекла по сосудам, почти ссохшимся и 'завялившимся' за эти долгие тысячелетия. Тягучая коллоидная субстанция, которую лишь с очень большой натяжкой можно было назвать кровью, не желала двигаться так, как ей положено от природы, и только могучая воля богатыря проталкивала ее по артериям и венам.
Между тем наверху парочка 'археологов' уже сумела втихую покинуть территорию Лавры и теперь быстрым шагом направлялась к заныканному в кустах старенькому мотоциклу 'Урал', принадлежащему старшему из компаньонов. 'Уралу' было на сей момент лет как минимум тридцать, и он достался Семёну в наследство от умершего в апогее очередного запоя папаши.
Справный мотик, папа-алкаш пропить его так и не успел, скотина. Вовремя преставился, паразит подзаборный. Степан планировал оставить данный ценный девайс в наследство своему сыну - если тот когда-нибудь у него появится. Вообще-то Стёпе, как уже упоминалось, было сейчас далеко за тридцать - почти ровесник мотоцикла, -- а своей девушки он всё пока так и не заимел.
Идти компаньонам предстояло ещё метров четыреста. Подсчитывая мысленно будущие барыши, Степан весело напевал:
Кошка бросила котят.
Русский Царь тут виноват.
Зайку бросила хозяйка.
Кто виновен, угадай-ка!
Дочка Таня громко плачет.
Царь повинен, как иначе?
В унисон ему, пыхтя и покряхтывая под тяжестью мешка с хабаром, пел о своём наболевшем и Богдан:
Москиляка - на гиляку...
Москиляка - на гиляку...
А кто не скачет, тот москаль!
Степан посмотрел товарищу в спину, скривился.
Зря Богдан этакое пел, ох зря! А ну как кто из москалей его завывания услышит? Ведь, как пить дать, лишат обоих компаньонов их четвёртой, как и у пиндосов, галицкой категории гражданства! А без неё - дело совсем труба... Проклятые 'ватники' и 'колорады', не могли, что ли, дать своим собратьям-русичам первой имперской категории! Как соседям-белорусам! Мстительные крохоборы, вон - так называемым 'малороссам' третью дали. Мы-то чем тех же насквозь продажных киевлян хуже?.. Мы ведь к ним, кацапам, со всей душой, вон, во времена Союза всю такую огромную страну кормили! А потом ещё их москальский газ западносибирский в Европу через свою территорию почти бесплатно транспортировали. За сущие гроши. А ещё мы им наши шоколадные конфеты за бесценок продавали. И ещё много чего до фига продавали...