Движущаяся толпа остановилась в полумиле от него. Одинокий всадник, видимо, вызвал у них настороженность. Мятежникам не верилось, что кто-то осмелится идти им навстречу, когда все бежали от них. Джон же теперь явно видел, что перед ним повстанцы, выступающие против маньчжурских законов, так как у всех у них были обрезаны унизительные поросячьи хвостики.
Мятежники продолжали в бездействии наблюдать за ним, пока Джон не подъехал на пятьдесят футов и не натянул поводья, останавливая коня.
Я представляю торговый Дом Баррингтонов, прокричал он. Мне нужен Хун Сюцюань.
Ропот прошел среди тайпинов. Теперь Джон по лицам понял, что в толпе были как мужчины, так и женщины. На расстояний сделать это оказалось непросто, поскольку все носили одинаковую китайскую одежду, состоящую из свободных панталон и просторной блузы, да к тому же имели при себе оружие. Однако вперед выступил мужчина.
Дом Баррингтонов служит маньчжурам, заявил он.
Дом Баррингтонов служит тому, кто правит страной, уточнил Джон. И его хозяева тоже проповедуют христианство. Поэтому меня послали переговорить с Хун Сюцюанем о взаимовыгодном сотрудничестве. Мой брат и Хун старые друзья.
Мужчина и его единомышленники недоверчиво уставились на юношу, затем быстро посовещались между собой, и их старший вновь повернулся к Джону.
Тянь Ван, что означало «небесный король», находится в Ханькоу, сказал он. Я отправлю тебя к нему.
Джон с отрядом сопровождения, состоящим из троих мужчин и троих женщин, направился дальше вверх по реке. Путешествие заняло четыре дня и оказалось довольно забавным по большей части благодаря его новым попутчикам. Молодые брызжущие неистовой энергией, они беспрерывно смеялись и шутили, обсуждали, как возьмут Нанкин у них не было ни малейшего сомнения в этом. Спали они все вместе на земле, сбившись тесной группкой. С рассветом раздевались и купались в реке, резвясь и поливая друг друга водой. Однако, по наблюдениям Джона, молодые люди ни разу не притронулись друг к другу с чувственными намерениями. Он нашел это интригующим, тем более что девушки были чрезвычайно красивы. Юноша попытался пригласить одну из них на вторую ночь разделить с ним одеяло.
Блуд у нас считается величайшим грехом. За него карают смертью, сказала она ему. Такова заповедь Тянь Вана.
Джон изумился до глубины души, узнав, что Хун Сюцюань запретил не только блуд, но даже и половые отношения женатых пар! И тем не менее все его сподвижники выглядели вполне довольными. Ну что ж, революция длилась всего несколько лет, предположил он, и пока все они увлечены жаром боев и побед и упиваются жестокостью. Те, кто следовал философии тайпинов, провозглашающей всеобщее равенство между мужчинами, между женщинами, а также между мужчинами и женщинами, получали добрый прием и хорошее обращение. Те же, кто оказывал мятежникам любое, даже самое незначительное сопротивление или принадлежал к классу помещиков, безжалостно уничтожались. Хотя блуд среди тайпинов и был запрещен, однако изнасилование маньчжурских или знатных китайских женщин перед казнью поощрялось самым позитивным образом. По пути в Ханькоу они миновали немало сожженных и разграбленных поместий. Трупы их бывших владельцев разлагались на солнце.
По прибытии в Ханькоу Джон поразился пуще прежнего. Христианство, без сомнения, несет черты коллективизма, поэтому простота и равенство были в полной мере присущи тайпинам. И по вполне очевидным причинам их философия оказалась исключительно привлекательной для полчищ китайских крестьян, с незапамятных времен находившихся под гнетом императорских налогов, с одной стороны, и землевладельцев, которым на откуп был отдан сбор этих налогов, с другой. На удивление Джона, ничтожно мало было сделано для восстановления инфраструктуры провинций, которые разорила гражданская война, однако он объяснил это тем, что восстание еще в самом разгаре. Добывая себе пропитание грабежом и мародерством, благо в бассейне Янцзы хватало богатых торговцев рисов, последователи тайпинов пока еще не испытывали серьезного недостатка в еде, так как привыкли к скудной жизни. Казалось, никого не волновала очевидная истина: урожая в будущем году не будет, если не посадить его сейчас. Или все мятежники намеревались отправиться в поисках пропитания в другую провинцию?
Не наблюдалось ни малейших попыток начать восстановление Ханькоу в его прошлом
величии, о котором Джон слышал от сводного брата. Во многих местах еще дымились пепелища, громоздились руины разрушенных зданий, а на улицах до сих пор валялись неубранные скелеты убитых. Тем не менее город кишел энергичными мужчинами и женщинами, разодетыми в награбленные пышные одежды, выставляющими напоказ свое оружие и преисполненными желания продолжить победоносный поход вниз по реке. Джона Баррингтона провели через толпы мятежников к вице-императорскому дворцу, также пострадавшему во время штурма. Миновав коридоры со все еще сияющими мраморными полами, он оказался в приемной, где ему было велено дожидаться, пока о нем доложат «небесному королю».
Когда юношу впустили, ему пришлось ползти на коленях и выполнить ритуал коутоу у подножия трона вице-императора. Он прекрасно осознавал: это решающий момент его миссии. Пути к отступлению нет, теперь только абсолютное самообладание позволит ему все преодолеть.