Бабушка вздыхает. Рассказывает, как ходила на премьеры к Таирову в Камерный. Как хороша была Алиса Коонен в роли Сюзанны в Женитьбе Фигаро. А какая из нее вышла Саломея Глаз не оторвать!
Бабушкина московская жизнь представляется мне яркой и праздничной. Это мир, который существует только в бабушкиной памяти. Москва Я никогда не был в Москве. Бабушка рассказывает по многу раз одни и те же истории. Она живет этими историями. А мне остается только фантазировать, как оно было.
Как жаль, что я никогда не смогу увидеть то, что видела бабушка. Как бы мне хотелось перенестись на тридцать лет назад и хоть одним глазком посмотреть, в каком мире она жила. Отчего время идет только вперед, почему мы не можем очутиться в прошлом? Может, однажды советской науке удастся разгадать эту загадку.
С уважением, Виктор
Клара Виктору 18 ноября 1936
А бабушке твоей я тоже завидую. Я обязательно поеду в Москву, когда вырасту. Буду гулять по Красной площади, есть мороженое, в театры ходить, покупать красивые шляпки и делать все, что захочется.
Эх, Витька Поскорее бы настало это славное время.
Разве
не понимает Клавдия Степановна, что заметки о друзьях главные вредители дружбы? Напишешь про одного друга, потеряешь другого. Вот я мог бы написать про Колю или про Алека. Коля с Алеком больше дружат между собой, чем со мной. Так сложилось. Наверно, это оттого, что они живут рядом.
Я хотел бы написать про Клару, но это совсем из ряда вон. Коля с Алеком увидят мою заметку и будут до конца года дразнить.
Да и разве можно говорить о дружбе? Едва ли такие разные люди, как я и Клара, смогли бы подружиться. Клара неуправляемая, громкая, бойкая. Выделяет ли она кого-то особым образом? Сдается мне, ей нет никакой разницы, кто рядом, лишь бы восхищались каждым ее шагом.
Виктор Кларе 24 ноября 1936
Зачем ты морочишь голову Ирине Филипповне? Переврать сюжет от и до, разве можно!
Опять уроки не выучила?
Как же, Ирина Филипповна? Сто двадцать шестая страница. Неужто забыли?
Не припомню такого.
А вы перечитайте.
Даже я начинаю сомневаться. Сколько самоуверенности и нахальства!
Клара Виктору 25 ноября 1936
За тебя, небось, бабушка в очереди стоит? Что-то я тебя ни разу не видела.
Виктор Кларе 26 ноября 1936
Клара Виктору 27 ноября 1936
Говоришь, уроки не сделала? Постой с мое в очереди, посмотрим, как запоешь. Видел бы ты, что в очередях творится. Там совсем другая жизнь, Витька.
Самая демократичная конституция во всем мире. Все жители нашей огромной страны единогласно проголосовали за нее!
Последние месяцы отец за столом только и говорил, что о новом проекте. И вот свершилось.
Вчера он бросил передо мной журнал Октябрь за двадцать девятый год:
Гайдара почитай.
Странно, что он мне это предложил. Отец считает, что мне нужно меньше сидеть над книгами. Лучше бы во дворе бегал, спортом занимался, а то книги да музыка. Ругает бабушку, что воспитала слюнтяя.
Бабушка говорит, чтобы я его не слушал. В детстве он тоже любил читать. И если бы не революция, пошел бы по стопам деда, окончил исторический. В аттестате у отца стоит отметка: Особая склонность к гуманитарным наукам. Бабушка этот аттестат бережно хранит.
Всё большевики, чтоб им пусто было.
Бабушка, говорю, ты чего, как бы мы без большевиков, без Ленина?
Жили бы прекрасно, горя не знали.
Я не хочу с ней ругаться, объясняю все спокойно:
Бабушка, ты, конечно, к старому миру привыкла. Но стране требовались преобразования.
Дед твой тоже хотел преобразований. И аграрную реформу Столыпина, и идеи Витте поддерживал.
Это, бабушка, полумеры. Нашему поколению предстоит строить социализм.
Бабушка поджимает губу.
Вот построим, и бабушка увидит, как хорошо можно жить.
Клара Виктору 11 декабря 1936
Это какой-то кошмар. К Новому году мне нужно платье, а у мамы так много шитья на заказ, что она ничего не успевает. С утра до вечера не
Смог бы я поступить так же?
Клара Виктору 27 декабря 1936
Что у нас творилось!
На Рождество приходил Пельцникель . Ворвался к нам в дом в шубе наизнанку, в огромных сапогах, с прутиком в руке, лицо измазано сажей. И давай страху нагонять.
Кто себя плохо вел? Кто шалил?
Стращал детей. Вытянул одного малыша из-под кровати. А тот как давай верещать: Пустите, пустите, я больше так не буду!
Остальные разбежались от страха по углам. Я, как всегда, Крискиндхен. Так мне идет эта роль! Нарядили меня в белое платье. Пока не наступила моя очередь выходить на сцену, стучала кастрюлями и половниками в соседней комнате. До меня доносились визг и писк. И тут один малыш расплакался, остальные поддержали. Пельцникель потребовал главного шалуна. А ребята не выдали.
Вышла я, и сразу все успокоились. Раздала всем мешочки с подарками.
Так это приятно, когда все на тебя смотрят, ждут, когда же ты появишься!