Весь урок Михалыч чихал. И с каждым его чихом до меня доносилось: Очкарик. Правда, получалось скорее апчкарик. Все смеялись. Даже Коля и Алек. Ирина Филипповна несколько раз стукнула указкой по столу.
По собственной глупости я оставил на перемене очки на парте.
Начался урок, я полез в портфель и не нащупал очков. Внутри меня похолодело.
Я посмотрел под партой, посмотрел на Клару, она развела руками. Учительница сделала мне замечание:
Виктор, сядь прямо, хватит вертеться.
После урока я направился к Михалычу. Клара встала рядом со мной.
Где мои очки, Михалыч?
На потолке.
Все снова рассмеялись.
А ну отдал, грозно сказала Клара.
А то что?
Я хотел сказать, что позову Семена. Но едва ли Семен пойдет сражаться за меня.
Наташа (видно, из-за дружбы с Кларой) шепнула:
На шкафу.
Михалыч показал Наташе кулак.
Я разулся, встал на стул, но дотянулся только до края шкафа. Пришлось поставить на стул еще один стул. Я нащупал очки, сжал их в кулаке и готов был спускаться. Но тут верхний стул сдвинулся, и я потерял равновесие. Единственное, что успел заметить, падая, это ухмылку Михалыча. Я больно ударился головой и спиной и еле сдержал слезы. Прижал к груди кулак с очками. Михалыч стоял надо мной и ржал, Коля с Алеком помогли мне встать. Спина до сих пор ноет, лежать больно. Ненавижу Михалыча. Хорошо, что очки целы. Иначе я бы его
Порванный портфель в углу комнаты свидетельствует о том, что Семен уже вернулся из школы и наверняка все прочел.
Я осмотрел дневник со всех сторон. Ничего нового не появилось, ничего старого не утеряно, страницы не вырваны.
Не заметил?
За ужином я пристально изучал Семена, пытаясь понять, знает он или нет.
Семен ничем себя не выдал. Даже был любезен и передал мне хлеб. Все хорошее, что делает Семен, не к добру.
Клара Виктору 18 декабря 1937
Виктор Кларе 19 декабря 1937
Кажется, я догадываюсь, кто поставил фонарь Михалычу.
Семен вчера перевязал руку.
Перед сном спросил его:
Это из-за меня?
Еще чего.
В этом весь Семен.
Когда в середине спектакля ее героиня узнала о гибели своего возлюбленного, на лице Клары застыло страдание, такое глубокое и искреннее, что у меня перехватило дыхание. Глаза ее лучились, и был в них какой-то неизъяснимый блеск. Я не мог оторвать взгляд, я не видел на сцене Клары, я видел страдающую девушку. И в этом была магия.
Коля играет хуже некуда. И рядом с Кларой смотрится просто нелепо.