Тяжелыми снарядами и безостановочно гаубичннкн прямой наводкой садили по набегающим на нас танкам: у одного голова слетела, второй, потеряв гусеницу, развернулся, подставив борт, ощерился оголившимися катками, и тут же, не успев повернуть башню пушкой в сторону леса, накрылся с головой сотканным из огня и смолистого дыма одеялом, третий танк, подпрыгнув, взорвался и развалился, как наскоро сколоченный гроб, панцири тем не менее не останавливались и не сбавляли хода, летели, как если бы у них были билеты в бруснловскую баню, а в бане вотвот перерыв, двери закроются.'Ещё бы пару залпов прямой наводкой по ним из «катюш»!..
Слишком много для одной батареи 122-миллиметровых было немецких танков, если б батарея и успела д их атаки зарыться в окопы, если б фрицы сразу и не разбили одну гаубицу, а потом не заставили замолчать
Хорошо ещё, что наш комбат так и не дал автоматчикам подняться они безнадёжно оторвались от своих панцирей, а то бы и нам с нашего НП, и тем немногим гаубнчникам, кто остался в живых, не уйти ни одному
Там, на опушке высокоствольного и мрачного ельника, а потом в лесу мы потеряли половину взвода управления батареи; командиру взвода, лейтенанту Смолину, которого я успел так полюбить, так ему верил, осколок от разорвавшегося снаряда из танковой пушки угодил в голову, чуть повыше виска. И ранка вроде бы маленькая. и кровь только что брызнула из нее, тут же и пошла тихо, сразу и стала, а насмерть.
После тяжелых оборонительных боев под Брусиловой пас отвели в тыл на доукомплектование.
Тут мы и встретились с гвардии лейтенантом.
2
Отдельный батальон, в составе какого помимо нашей батареи 120-миллиметровых минометов было ещё две 82-миллиметровых, доукомплектовывался живой силон и техникой во втором эшелоне фронтовой обороны под Радомышлем. Те же огневые в обезлнетевшем разнокустье повдоль речонки с овражистым ложем, тот же НП на облюбованной комбатом высотке; телефонная связь между ними, круглосуточное дежурство возле минометов и v стереотрубы, только что без воины. Землянки для жилья с перекрытием и нарами, двери занавешены трофейными одеялами и плащпалатками, а в стенках норыпечурки, из них норытрубы; чтоб можно было, когда самолетов нет, подтопить для тепла.
Сзади, за пролеском, деревенька, от какой уцелело лишь несколько хат. Одна из уцелевших, неказистая хатенка с просевшими едва ли не до земли подоконниками, земляными полами в двух комнатках, разгороженных
русской печыо и хлипконьким простенком с дверью, до-Только что наш комбат умчался кудато в тыл за нс достающей для полного комплекта батареи «технякойа двумя тягачамикстудебеккерамн» и двумя миномет ми, тут же приехал в деревню на двух машинах с кры ты ми брезентом кузовами начальник штаба батальона привез «живую силу» для пополнения личного состаза
А у меня почерк хороший был, с детства; учительница ставила мне по каллиграфии только «пятерки». Пота за сочинения, уже другая учительница: лишь за почерк полбалла, а прибавляла обязательно, докучала каждый раз моим одноклассникам, чтоб они поучились у меня, как надо писать; нахваливала меня за мою каллиграфию и на родительских собраниях. А как не стараться, когда хвалят? да ещё с выгодой хотя[быи полбалла. С детства старался. Настарался за школьные годы. В запасном полку, тут, уже в нашей батарее, гг ни старшина мой приятель: «Будешь при мне рем», вражина номер один! Для нормальных людей строй, обучение артиллерийским профессиям, для ме ня чистописание при старшине, в каптерке а впереди война ждёт.
Комбат знал, когда улетал за «техникой», что в этот день будет пополнение и «живой силон», велел старшине топтаться в деревне встретить людей как положено. И чтоб он сразу «навел всю свою бухгалтерию»; комбат потом, когда вернётся, познакомится с каждым из новичков лично, определит кого куда. Старшина разыскал по телефонам меня; хотя я и дежурил возле стереотрубы на НП, велел мне бежать в деревню, чтоб ему икалось не персикалось, зануда такая,
не смог обойтись без меня в этот день.
Я кончал переписывать набело штатное расписание батареи, оставляя в нем чистые строчки вакантных мест, возле ворот батарейной хатки, в окно было видно, появилось пополнение «живой силой» впереди старшина. И тут же послышалась его команда:
К пнеарю заходить по одному Сержанты, потом ефрейторы, рядовые! Понятно? старшина взмахнул полами офицерской шинели и замельтешил пятками.
Ктото, по всему видно, догнал его и покричал, чтоб бегом вернулся в штаб батальона. ном ^уле
шуток и без лишних слов! Почему бы"^повоевал в наслучаем не пофорсить. А. кто в какой
шей батарее; новички |п'кт° "п Можст, тут и от
взвод угодит где мед, а гд не ^последний человек меня коечто, а зависит. Писарь м последним, ^ ^
В армии; да ещё в действующе, судьба. К tomv
п. гй*," яуаь
пытаниях, а медаль «За отва, гуа?. решаю
любого если глаза на месте и не дурак, п н
Самописка у меня была трофейная, единственная ^,
всю батарею. Специальных чернил для нее не было ппйня- ппостые химические всасывала, как веролюд.
вёдрами, на ко.к пера не выпустит и брызгу от капли. Стоило её встряхнуть, все чернила с*ю °аземь