Встречал командира корпуса, стоя у крыльца, полковой врач Ремус, Он был в белом халате, с непокрытой головой. Коротко остриженные с проседью волосы, разделенные на две части четким, классическим пробором, подчеркивали педантизм лучшего корпусного эскулапа, его высокую степень внутренней организации. Умные, внимательные глаза выражали доброжелательность и легкую степень любопытства. В руках Ремус держал дорогую, ручной работы, с костяным набалдашником, трость.
Добрый день, Герр генерал! Рад видеть вас в хорошем здравии и прекрасном расположении духа, подал голос Ремус, когда подошел к лазарету Вейдлинг. Ваши просьбы я выполнил. Вот возьмите. Хотя все это обошлось мне уйму времени.
Доктор Ремус! Виктор! тепло поприветствовал рукопожатием того Вейдлинг. Спасибо. Я никогда не сомневался в вашем профессионализме и порядочности. Прекрасная работа, Вейдлинг взял трость и покрутил в руках. За Франца двойная благодарность. Вы единственный среди нас военных, делаете на отлично то, что умеете и то, что знаете, даже больше этого. Уверен, сумеете вырезать аппендицит, если понадобиться через анус, Вейдлинг попытался сострить. А нам, в отличие от вас медиков, при высочайшей военной организации и дисциплине не хватает порой самообладания признать свои ошибки и принять верное решение. Особенно этой заразной болезнью, мой уважаемый доктор, страдают те, кто незаслуженно обласкан и приближен на Олимп.
Не благодарите меня Гельмут. Я не всесилен. А вот вырезать аппендикс через анус, доктор искренне засмеялся, что слетел и повис на цепочке его монокль, это уж слишком, но я подумаю над этим. Такая операция на Нобелевскую премию тянет. Спасибо за шутку генерал. Повеселили старика Ремуса. Проходите в мою обитель. Доктор жестом руки пригласил того в лазарет. Гауптманну Ольбрихту лучше. Он спрашивал о вас.
Прекрасно, Виктор. Ведите меня к Ольбрихту. Генерал, пропустил вперед доктора и уверенной, немного прихрамывающей походкой прошел за ним в помещение.
У палаты «7» стоял навытяжку гефрайтер Криволапов, переодетый в повседневную форму солдат Вермахта с автоматом в положении «на грудь». При подходе важной свиты, о ней он был предупрежден, танкист четко сделал шаг в сторону и открыл дверь, пропуская генерала.
Этот русский бессменный дежурный. Постоянно находится возле палаты своего командира, Ремус указал рукой в сторону Криволапова, я не перечу. Это просьба капитана.
Генерал остановился и окинул беглым взглядом сверху донизу русского солдата. Тот стоял, не шелохнувшись,
трусливо бежал.
Генерал Вейдлинг внимательно слушал Франца, не перебивал его, но после упоминания Эберта нервно скривился. Это опасный человек Франц. Я ниже остановлюсь о нем. Рассказывай, я слушаю тебя внимательно. Главное ты жив.
А дальше была жестокая схватка с танками генерала Горбатова. Нам удалось их заманить в ловушку. Около десятка танков мы подожгли, и практически вырвались из окружения, если бы не их авиация. Летающие крепости русских Ил-2 смешали с землей всех. Страшное побоище было дядя Гельмут. Не пожалели даже свои тяжелые танки Иосиф Сталин. Остался невредимым только мой экипаж Пантеры, и то, потому что мы успели спрятаться в зарослях кустарника. Франц тяжело вздохнул и замолчал.
Это война мой мальчик, генерал похлопал Франца по руке. Держись, тебе не привыкать.
Да не привыкать. Вы правы. То, что мы сделали, то, что добыли должно лечь в анналы разведывательной школы Вермахта. Но зачем эти жертвы, если нам не поверили, дядя Гельмут? Франц приподнялся на кровати. Зачем эти лишения?
Вейдлинг посуровел, сжал зубы, осмотрелся как бы в поисках коньячного бокала, затем выдавил. Я сделал Франц все что мог. Ты мне должен верить.
Франц молчал, находясь еще под впечатлением своих воспоминаний.
Кое-что мне удалось, продолжил генерал. Здесь заслуга не только моя, но и бывшего командующего армии Харпе. Он встречался с Гудерианом, когда тот инспектировал его 4-ую танковую армию. Рассказал о тебе, о полученных разведданных. В главном штабе сухопутных сил пошли ему навстречу. Мой корпус укрепили 20 резервной танковой дивизией, чему я несказанно рад. Ты попал ко мне. Также выделено несколько дивизионов гаубичной и зенитной артиллерии. Так что мы дадим русским серьезный бой.
Но это полумеры, дядя Гельмут! воскликнул Франц. Танковые дивизии остались в Северной Украине.
Да, Франц, это полумеры, но фюрер не поверил твоим донесениям, как и фельдмаршал, Буш, кстати, он собирается в отпуск в конце июня.
Вот потеха, усмехнулся Франц. Русские только этого и ждут. 2425 июня, через месяц будет предпринята небывалое по масштабам наступление русских по всей линии обороны Центральной группы войск. А ее командующий собирается в отпуск. Это крах для него. Странно, что фельдмаршал Буш не понимает этого.
Время для принятия мер еще есть. Наш корпус если то, что ты говоришь, правда, даст достойный отпор русским. Но, Скажи мне Франц, генерал Вейдлинг придвинулся ближе к кровати и пристально посмотрел в глаза молодому человеку. Откуда у тебя такая информация? Откуда ты взял эти данные о начале наступления русских, о готовящемся двойном ударе по 9 армии 1-м Белорусским фронтом? Ты не представил ни одного документа указывающего на эти сведения. Вот в чем проблема. Пойми. Поэтому твои разведданные взяты в генеральном штабе под сомнения. Как ты ответишь на мой вопрос? Я слушаю тебя. Генерал был как никогда строг и внимателен.