Криволапов как верный Санчо Пансо держался рядом возле Франца, единственного немца, которого он знал и который мог за него заступиться. Ситуация была не простая. Оружие у него отняли еще на передовой. Ольбрихт не сопротивлялся этому. Впереди их ждал заслуженный отдых. Здесь же, конвой, косо смотрел на оборванного русского солдата и не понимал, что он делает возле офицера.
Гефрайтер, обратился к нему унтер-офицер, следуйте за мной к грузовой машине. Криволапов понял, что от него хочет младший офицер, отдельные команды и фразы он уже знал, и жалобно посмотрел на Франца. Господин гауптман, возьмите меня с собой. Без вас я пропаду, говорили умоляюще его глаза. Ольбрихту передалось его волнение. Сейчас им лучше держаться вместе. Такого верного товарища, оставлять одного нельзя, тем более что он практически не говорит по-немецки.
Стоять! Не трогать! отдал он команду унтер-офицеру, и так убийственно посмотрел на него, что тот вытянулся в струну по стойке смирно.
Слушаюсь, господин гауптман.
Оставьте русского солдата в покое, Вайбер. Пусть едет рядом с капитаном, вмешался в конфликт Грейвиц. Затем он вновь обратился к Ольбрихт: Пожалуйста, гауптман, садитесь в машину. Все будет в порядке.
Когда Франц и Криволапов уселись на заднее сидение, он махнул перчаткой, Вперед, и захлопнул за собой дверь легковушки.
Ослабленный Франц пока не видел в действиях армейского эскорта опасности, но внутренняя настороженность и волнение не покидали его. Не так он представлял себе возвращение, после немыслимой по трудности для немецкой разведки операции. Он не видел своих людей из батальона, во главе с его заместителем Мельцером. Они должны были вместе с ротой 86 полка создавать коридор выхода. Он хотел, есть, у него пересохло в горле, он чувствовал страшную усталость, у него не проходил жар. И самое главное, его не соединили с командиром корпуса. Что это? Почему такая немилость?
Эти тревожные мысли он направил Клаусу в правое полушарие. Оттуда как по телетайпу пришел краткий нейронный ответ.
Не волнуйся. Держу ситуацию под контролем. Бывшие «абверовцы» что-то замыслили против тебя. Но моя интуиция подсказывает, что скоро все прояснится. Мы выиграем этот раунд. Держи возле себя русского танкиста. Парень надежный, проверенный. Клаус отключился.
Немного успокоенный, полученной информацией, Франц перестал следить за дорогой, но не спал. Машины натружено, километр за километром перемещались по разбитым прифронтовым дорогам в сторону Бобруйска. Там находился штаб 9 армии Вермахта. Гауптман Грейвиц ехал молча, вопросов не задавал. У Франца так же не было желания вести с ним разговор.
Рассвело. День обещался быть теплым, погожим. Косые лучи восходящего солнца игриво заглядывали через лобовое стекло «Опеля» то и дело, на кочках пробегая по воспаленному лицу Франца. Он щурился. Отворачивал лицо. С нетерпением ожидал окончания утомительной поездки. Ему становилось хуже. Несмотря на обезболивающий укол сделанный санитаром, температура повышалась, нога горела сильнее. Кроме того, к горлу вновь стала подкатываться тошнотворная волна. Рядом, сидящий Криволапов, старался, как и Франц не спать, тер себе грязные щеки, щипал за уши, крутил глазами, но через полчаса езды его укачало, он задремал.
Вскоре лесная дорога закончилась. Впереди показалась «гравейка» Быхов Бобруйск. Выйдем на главную дорогу, будет легче, не так буде укачивать подумал Франц и сомкнул от невероятной усталости глаза.
Хальт! раздался вдруг грозный окрик.
Франц встрепенулся и посмотрел вперед через голову Грейвица. Проснулся и Криволапов.
У шлагбаума, перед выездом на главную дорогу, стоял фельдполицай и держал знак немедленной остановки транспорта. Три военных машины с визгом остановились рядом, обдав патрульный наряд пылью.
Что еще за чертовщина? ругнулся гауптман Грейвиц, на подошедшего с автоматом унтер-фельдвебеля, одетого в черный плащ. Поверх плаща, через шею, у того свисал стальной горжет фельджандармерии с номером команды.
Приказано всех досматривать, господин гауптаман. Прифронтовая зона. Предъявите ваши документы. Полицейский внимательно смотрел на Грейвица.
Проклятье. У меня пропуск во все зоны армейского подчинения. Немедленно откройте шлагбаум унтер-фельдвебель, продолжал ругаться тот, не выходя из машины.
Я повторяю, приказано всех досматривать. Предъявите ваши документы, жестко стоял на своем полевой жандарм.
Ну, и порядки. Вы пожалеете об этом, взревел в гневе Грейвиц, и полез в нагрудный карман за удостоверением.
Унтер-фельдвебель изучил документ
и вернул его офицеру через открытое окно. Кто с вами едет?
Это не ваше собачье дело, Грейвиц был в ярости.
Хорошо! Одну минуту! ответил холодно унтер-фельдфебель и удалился к дежурному домику. Из него через минуту быстро вышел старший лейтенант и, представившись Грейвицу, повторил тот же вопрос, Что за люди сидят в машине?
С меня довольно, сдался Грейвиц. Это капитан Ольбрихт и его солдат. Это люди нашего отдела, и с нажимом добавил, вам понятно это, оберлейтнант?
Еще одну минуту, гауптман, дежурный офицер, внимательно посмотрел на Ольбрихта, затем на Криволапова, те сидели, молча, и быстро удалился к дежурному домику.