На следующий день она проснулась вместе с остальными, когда раннее солнце коснулось окна. Села, потянулась за своей сумочкой и немедленно вспомнила всё. Двигаясь как автомат, она вместе со всеми пошла в умывальную. Поняла, что едва ли может проглотить ложку густой каши. С трудом держалась рядом с другими, когда они лезли на старую телегу, чтобы доехать до яблоневого сада. Телегу раньше использовали для перевозки навоза, и женщины в нее набились слишком плотно. Эмили почувствовала, что не может вынести этот запах, смешанный с запахом немытых тел. Она высунулась из телеги как можно дальше и принялась жадно глотать свежий воздух. В момент слабости ей подумалось, что, может быть, дома действительно было бы лучше. Она представила себе свою бело-розовую спаленку, кружевные занавески, сладкий запах роз, доносящийся из открытого окна. А еще ароматные ванны, множество платьев в шкафу и изящные туфельки. Она почти убедила себя, что хочет уехать домой, а потом представила торжествующее лицо матери, ее слова о том, что теперь, когда Робби не стало, можно подыскивать для Эмили приличного жениха. Нет! Она этого не вынесет.
Собирать яблоки было довольно приятно, хотя становилось все холоднее. Под жакеты они надели фуфайки из грубой шерсти, которые страшно кусались, но уж лучше чесаться, чем мерзнуть.
Все бы отдала за хорошую мягкую шелковую блузку или тонкий шерстяной джемпер, призналась миссис Энсон Эмили, пока они аккуратно складывали яблоки в корзины, стараясь не побить их.
Эмили взглянула на нее:
Сколько времени вы были замужем?
Шестнадцать
лет.
И у вас не было детей?
Господь не благословил нас, хотя я всегда хотела иметь большую семью. Я сама была единственным ребенком.
Эмили помолчала, потом спросила:
А сколько времени вам потребовалось, чтобы привыкнуть
К смерти мужа? К этому невозможно привыкнуть, моя дорогая. В моем сердце навсегда останется пустота, но все же с этим учишься жить. Говоришь себе, что ты лишь одна из многих. Что множество вдов, матерей и возлюбленных ощущают ту же самую боль. Вам просто нужно жить своей жизнью и надеяться, что боль со временем понемногу утихнет. Теперь я думаю о муже с удовольствием, вспоминая хорошие деньки. Лечит только время.
Эмили кивнула и вернулась к работе.
Потом немного потеплело, и работа сделалась совсем приятной. Отобрав лучшие яблоки, они стали складывать в корзины мятые, которые предназначались для сидра. Покончив с последним деревом, Эмили почувствовала укол страха. Что, если они больше не нужны? Что тогда? Что она будет делать, если Земледельческую армию распустят? Куда она пойдет? Кларисса говорила, что после войны женщинам придется делать мужскую работу. Если она поедет в большой город в Бристоль или даже в Лондон, сможет ли она заработать себе на жизнь? Идея была пугающей, но интересной.
Эмили подумала, что она получила неплохое образование. Учителя предлагали ей идти в университет, но потом началась война, Фредди погиб, и об университете не могло быть и речи. Но работа в конторе или преподавание в маленькой школе Это вполне возможно.
Сбор яблок оказался не последним их заданием. Мисс Фостер-Блейк строго посмотрела на них за ужином.
Боюсь, впереди у вас настоящее испытание, сказала она. Одному фермеру в округе нужно посадить озимые культуры. В основном лук-севок, но еще капусту и свеклу. Но сначала поля придется вспахать.
Раздался стон. Этого не умел никто.
Нам помогут? спросила миссис Энсон. У него есть трактор?
У него есть упряжка лошадей, но он не может пахать сам, потому что вернулся с фронта с поврежденными легкими. Он будет вам подсказывать.
Очень хорошо, сказала Алиса. Тот чертов плуг был с меня ростом.
Может, другой будет полегче? предположила Эмили.
Я могу пахать, решила Мод. Я тут самая большая и сильная.
Молодец, Мод! обрадовалась мисс Фостер-Блейк.
Девушка зарделась от удовольствия, как будто раньше никто не говорил ей ничего подобного.
Они отправились на ферму. Та располагалась на краю Дартмурской возвышенности, на блеклой, лишенной деревьев равнине. Помрачневшие женщины молча выбрались из телеги. С холмов дул ветер.
Жаль, что мы не взяли макинтоши, прошептала миссис Энсон. Ветер до костей пронизывает.
Довольно холодно для сентября, согласилась Эмили. Но, думаю, попытавшись справиться с плугом и луком, мы согреемся.
Фермер встретил их и подвел к массивным клейдесдальским лошадям, нетерпеливо перетаптывавшимся перед плугом. Сам он был крупным, ширококостным, как и его лошади, но по лицу было видно, что ему больно, а разговаривал он с присвистом.
Хорошо, что вы приехали. Я боялся, что этой осенью ничего не посеем, а весной будем голодать. У меня дома четверо малышей, не годится заставлять их жить впроголодь.
Сделаем все возможное, заверила миссис Энсон. Но вынуждены предупредить, что мы почти все из города, мало умеем, и опыта у нас почти нет.
Не беспокойся, красотка, ответил он с густым девонским акцентом. Просто втыкайте семена в землю и хватит с вас.
Он повел плуг к нераспаханному полю. Мод взялась за одну ручку. Эмили оглядела остальных: