Хафизов! Доложи на заставу: нарушение границы, иду на преследование, бросил я.
Ночью прошла гроза, ручьи вздулись, повыходили из берегов, почва в низинах раскисла, сапоги скользят.
Пограничники знают, как они бегают при нарушении границы! Я бежал так, что еле успевал фиксировать: лесная вырубка, песчаная дорога, крутой косогор, луговина. Нарушитель бежал то в тапочках, то в туфельках, то босиком. А тут вот прошел на пятках, потом на носках Зачем нужно было менять обувь? Надеялся обмануть пограничников?
Я бежал за Аргоном семь километров, не отставая ни на шаг. Он свернул к заболоченной поляне, поросшей непроходимым кустарником, скрылся в нем. Неожиданно тишину пронзил истошный женский крик. Я остановился. Оказывается, Аргон схватил чужака. И вовсе это был не подросток, а симпатичная молодая женщина. Я поначалу растерялся, думал, может, Аргон ошибся, может, женщина ягоды в лесу собирала, но команду подал:
Эй, кто там, подходите ближе!
Молодая женщина с длинными черными косами, в светлой юбке и зеленой кофте подходит ко мне, улыбаясь. В одной руке бидон, в другой завернутая в косынку бутылка самогонки.
Надо же, чуть не удушила меня твоя собака! говорит панибратски. Давай, пан, выпьем
А ну, шагом марш на заставу! грозно скомандовал я.
Как на заставу? Зачем? У меня молоко в бидоне прокиснет, она передернула плечами, будто ей стало холодно.
На заставе внимательно осмотрели ее бидон и обнаружили в нем двойное дно, а в середине ценные сведения, которые она должна была передать иностранному агенту. К нему-то она и шла на связь.
Семейная традиция
дальше
Наверное, смятение мое заметил командир и поспешил добавить:
Если хотите, Александр Николаевич, оставайтесь, на сверхсрочную, мы очень ценим ваши знания и ваш опыт.
Да я хочу остаться, выпалил я и будто тяжелый груз свалил с плеч.
Так я снова начал служить на границе.
Шла первая послевоенная зима. Застава проводила операцию по очищению населенного пункта от бандитов-националистов. Мы взяли в плен двоих. Начальник заставы приказал отконвоировать их в комендатуру. Ехали на санях по морозцу мимо полей и перелесков, иногда приходилось останавливаться: лошади вязли в сугробах.
Показался хуторок. Дорога стала накатаннее. Лошади побежали резвее. Я подумал: «Ну, вот и половина пути позади».
Хуторок в два рубленых дома, окна разрисованы морозцем, дым из труб валит мирная картина. И только подумалось так навстречу нам женщина бежит и причитает: «Помогите, люди добрые!».
Я приказал остановиться, соскочил с саней, и к ней.
В чем дело? спрашиваю.
Забежал сейчас бандит, торопливо начала она, забрал хлеб, сало, яички, избил меня сильно и убежал.
Куда?
Вон в ту хату, показала она на дом под нависшей крышей, неподалеку от нас. Говорит, Ястребом его кличут.
Я как только услышал это, обрадовался: ведь мы за этим «Ястребом» давно гонялись, он один остался из банды «Сокола».
Быстро привязывай к дереву лошадей, скомандовал я напарнику, пленных привяжи веревкой к саням и за мной!
Вошли в дом, где по словам женщины, скрывался Ястреб. Из коридора в комнату вела стеклянная дверь, сквозь нее бандит увидел нас и схватил гранату. Мы выскочили во двор. Граната взорвалась в коридоре, а Ястреб с другой стороны выпрыгнул в окно и побежал к лесу.
Пока определяли, куда бандит мог деться, Ястреб уже был метрах в трехстах от нас. Я поставил пограничникам задачу вернуться к связанным бандитам, а сам побежал за Ястребом.
Бежать по глубокому снегу тяжело, я сбросил полушубок и мчался за Ястребом. Ни о чем не думал в ту пору, только бы не дать ему уйти.
Расстояние между нами быстро сокращалось. Ястреб тоже сбросил с себя одежду, швырнул в сторону мешок с награбленными продуктами, пытался вытащить из кармана гранату, да так и не успел. Я залег и выстрелил. Ястреб упал.
Подошли товарищи, принесли мой полушубок. Я не мог отдышаться от погони, не мог успокоиться
За эту операцию меня первого в пограничном округе наградили Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ. Командование предоставило отпуск на родину.
Десять суток, не считая дороги, это же целая вечность, казалось мне!
Приехал на станцию Ужовка ту самую станцию, с которой меня отправляли в армию.
Снега в ту зиму стояли большие, морозы крепкие. Транспорта никакого, а до моей деревни сорок километров. Пошел пешком благо пограничная служба сделала легким на ноги, и часов через восемь, уже к ночи, подошел к нашей избе.
Полузамерзшие окна. Сквозь них еще светится огонек керосиновой лампы. Вижу, мать сидит, носки вяжет. Стучу в дверь, слышу:
Заходите!
Вошел. Стою.
Здравствуйте, говорю.
Она оторвала взгляд от вязания, посмотрела на меня.
Шурик?! Ты ли это?
Я, мама.
Братья не отходили от меня все эти десять суток. О чем я им только не рассказывал! И о том, как фашистов на фронте бил, и о том, как охранял границу, и за что дали мне этот отпуск. Может быть, эти рассказы запали им в душу, а только все они по очереди отслужили в пограничных войсках.
Так что пограничные войска наша семейная традиция.