Послышалось калитка в воротах открылась. Подумал, это Юзеф домой вернулся. Подошел к окну, выходящему на улицу. Вижу: по двору идет мужчина лет тридцати двух, одетый в темно-синий костюм, лакированные туфли и белую фуражку с лакированным козырьком. В руке держит хлыст и на ходу искусно постукивает им о ноги. Лицо у него на диво правильное, черные усики очень его украшают, но портят быстро бегающие глазки.
Что за щегол?
Не догадывался я тогда, что человек этот сделает много скверного и для меня, и для моих друзей.
Незнакомец с потешным изяществом поклонился Геле, двинув одновременно головой, фуражкой и хлыстом, и сказал ей что-то. Девушка повернулась к нему, улыбаясь, лицо ее засияло радостью Так мне стало обидно. Я не был влюблен в Гелю, но очень она мне была симпатична ведь сестра моего друга и такая красивая.
Незнакомец зашел в сад и, став у лестницы, что-то принялся Геле рассказывать. Та смеялась. Кивала головой, украшенной длинной красивой косой, отвечала. «Воркуют голубки», подумал почти со злостью.
Вдруг увидел: незнакомец поднял руку и провел ладонью Геле по голени. Меня аж в жар бросило. А Геля быстро глянула на окно дома и соскочила с лестницы. Раскраснелась. Сказала что-то быстренько ухажеру. И видно по ней: не слишком она на него разозлилась. Может, выговаривала ему за бестактность а может, за неосмотрительность? Взяла корзину с яблоками и направилась домой, а ухажер, подбоченившись, с ухмылкой глядел вслед. Потом размашисто рассек воздух хлыстом и направился к воротам.
Я снова начал ходить туда и сюда по комнате. Потом опять выглянул в окно на улицу и увидел: тот же мужчина с хлыстом стоит на другой стороне и разглядывает проезжающие мимо крестьянские возы. Затем я приметил быстро идущего улицей Юзека. Мужчина с хлыстом подошел к нему. Поздоровались, пару минут поговорили. Распрощались. Юзек перешел улицу и пошел домой.
Уже встал? спросил, зайдя в комнату.
Давно уже.
А я опоздал малость. Хлопот с этими жидами! Чуть выдрал деньги за работу да хлопцам раздал Назавтра идем снова. Товар уже собирают.
Вынул с кармана два золотых червонца и дал мне.
Твоих два гузика. Первый заработок Плюнь на счастье!
Я взял деньги. Один червонец хотел оставить Юзеку, чтоб матери отдал на покупки ведь я же ел и пил у них в доме. Но тот не взял. Сказал, заработок есть заработок, и никаких тут споров, а за кров и еду поздней рассчитаемся, когда больше заработаю.
Позже я спросил у Юзека про мужчину с хлыстом. Юзек рассмеялся.
То, братку, кадр еще тот. Откуда его знаешь?
Да не знаю его вовсе. Видел только, как он с тобой говорил.
Гелькин нареченный. Я его не перевариваю, а вот Гелька втрескалась. Что с бабой поделаешь?.. Зовут Альфред Алинчук. Пять их братьев: Альфред, Альбин, Адольф, Альфонс и Амброзий. Все на «А». И фамилия на «А»: Алинчуки все. Только сами по себе и ходят за границу. Со стволами ходят. Контрабандисты ладные, а вот людишки никуда. Носы позадирали, на других как на грязь глядят. Изображают знатных панов, а пятки дегтем смердят! У дядьки их смолярня была, а батька ихный упряжью и дегтем торговал Да холера с ими, пес их нюхай! Пошли на рынок, сапоги тебе купим!
С тем взяли шапки и пошли на улицу.
Пришли на огромную, заставленную возами площадь. Середину ее занимал большой двухэтажный дом, сплошь занятый лавками. И по краям площади чередой тянулись жидовские магазинчики, чайные, ресторации и гостиницы. Рядом с магазинами были прилавки мелких торговцев и сапожников. Мы с Юзеком едва проталкивались сквозь густую толпу.
Над всей площадью безраздельно царил Бахус. Пили тут все. Пили везде. Пили стоя, лежа, сидя. Пили на возах, между возами и под возами. Пили мужчины и женщины. Матери поили маленьких детей, чтобы те радовались кирмашу, поили и младенцев, чтобы не плакали. Видел даже, как пьяный крестьянин задрал коню морду и вливал в конскую глотку самогон из бутыли. Видать, думал уже возвращаться домой и хотел пофорсить быстрой ездой.
Трофида привел меня к прилавку сапожника, поздоровался с хозяином и сказал: «Сапоги надо. Понимаешь, чтоб тип-топ! Первый класс! Золотой товар, золотая работа для золотого хлопца, ведь за золотом ходит».
Лады, согласился хозяин и вместо того, чтобы снимать сапоги с прилавка, достал из-под него коробку. Вынул оттуда пару хромовых сапог.
Лучших и в Вильне не сделают! Вот только подойдут ли?
Примерил. Оказались чуть великоваты, но Юзек посоветовал тесных не покупать. Зима на носу, и портянки нужно теплые носить.
Сколько хочешь за штибло? спросил Юзек.
Пятнадцать рублей.
Юзек рассмеялся.
Видишь, Владю, золотое
дно: все и везде за золото и доллары. Канада, пся крев! Водки бутылка серебряный рубль, фляжка спирта уже золотой, а за колеса с тебя пан мастер пятнадцать золотых крестиков хочет. И так кругом!
В общем, сторговали мы сапоги за десять рублей и доллар. На придачу оставили сапожнику мои старые сапоги.
Юзек, довольный, оглядел мои ноги.
На ценителя штука, пся крев! У самого короля английского таких нет!.. Может, еще хочешь чего купить?
Не.
Ну и лады. Следующий раз такой костюмчик купим, на ять! Как граф будешь, ей-ей! Я уж постараюсь. А сапожки стоит обмыть. На счастье и чтоб носились долго. Ходьма к Гинте!