Господин капитан, здесь румынский капрал, голос охранника.
В другую камеру, приказал офицер.
Некуда, заупрямился охранник. Полчаса назад получили новую партию, все будет забито.
Ладно, черт с ними, выругался офицер. Здесь места всем хватит. Русские, румыны все равно
Когда за Алексеем захлопнулась дверь камеры, его тут же сжали в объятиях.
Живой! Татарчук сиял от радости и гладил Маркелова, словно маленького ребенка.
От бисови очи ворчал похожий на оборванца Пригода, смахивая украдкой слезу.
Степан Кучмин молча ткнулся лицом в грудь Маркелова и отошел в глубь камеры.
Николай плох, негромко молвил, не глядя на старшего лейтенанта.
Ласкин, успокоенный присутствием товарищей, лежал в полузабытьи, изредка постанывая.
Ласкин, ты меня слышишь? склонился над ним Маркелов.
Ласкин открыл глаза и, увидев Алексея, попытался улыбнуться.
Ко-ман-дир прошептал он с трудом и снова прикрыл веки.
Маркелов стиснул зубы и отвернулся, на глаза ему попался Георге, который скромно примостился в углу камеры.
А это кто? спросил он у Татарчука.
Капрал румынский.
Подсадка? шепнул старшине на ухо Маркелов.
Не похоже. С какой стати?
А вот с какой Старший лейтенант отошел в другой конец камеры. Идите сюда. И рассказал разведчикам о предложении полковника Дитриха.
Вот фашистская морда! Татарчук даже задохнулся от ненависти. За кого нас принимает
Что теперь? пытливо посмотрел на Маркелова Степан.
Поэтому и хотелось вас всех увидеть. Может, в последний раз
Э-э, нет, командир, Татарчук упрямо тряхнул головой. Рано хоронишь и себя, и нас. Подумаем.
Тут и думать нечего Кучмин оглянулся на Георге, который прислушивался к их разговору, Эй, парень! Подойди сюда.
Не понимаю, растерянно развел руками Георге.
Что он говорит? поинтересовался Татарчук.
Я разбираюсь в румынском так же, как и ты, ответил ему Кучмин. Может, знает немецкий язык?
Поговори с ним, поколебавшись, сказал Маркелов, решив, что терять теперь уже все равно нечего.
О-о! Как хорошо! обрадовался тот. Господин знает немецкий!
Какой я тебе господин! возмутился Степан. Господа нас в эту камеру поездили. Расскажи нам, кто ты и как сюда попал?
Пока Георге сбивчиво рассказывал о своих злоключениях, Маркелов, глядя на его открытое, довольно симпатичное лицо, пытался уловить в голосе хотя бы одну фальшивую нотку, но тщетно судя по всему, капрал говорил правду.
Нужно попытаться, командир горячо зашептал Татарчук. Последний шанс. Кто-нибудь из нас обязан дойти к своим, даже если для этого потребуется жизнь остальных
Георге видел, что русские что-то задумали. Неужели попытаются бежать? Немыслимо! Охрана, пулемет на вышке, возле ворот пост Нет, нужно предупредить! Это верная смерть!
Послушайте! подскочил он к Кучмину. У вас ничего не выйдет! Георге скороговоркой выпалил свои соображения.
Тихо! зажал ему рот Степан. Это тебя не касается. Сиди и молчи.
Георге забился в угол, наблюдая за приготовлениями русских.
Степан сильно застучал в дверь.
Откройте! Сюда! Быстрее! кричал он по-немецки.
Кто кричал? заглянул в окошко охранник.
Умирает! Доктора! вопил Степан, показывая на Пригоду, который лежал на полу, закатив глаза.
Охранник уже хотел было послать этих русских к чертям, но вовремя вспомнил строгий наказ капитана Хольтица, как следует вести себя с ними, и пошел звонить в тюремный лазарет. Доктора на шесте не оказалось, и охранник, прихватив еще двоих солдат на подмогу, направился в камеру, чтобы забрать оттуда «умирающего» и отправить в лазарет подальше от греха, пусть с ним там разбираются, а ему лишние неприятности по службе ни к чему
Солдаты, подхватив Пригоду под руки, поволокли из камеры. Прикрыв дверь, охранник нашел ключи на связке и вдруг услышал сзади приглушенные стоны. Он резко обернулся, попытался вскинуть автомат, но тяжелый удар швырнул его на стену, а следующий пригвоздил к полу.
В камеру их, живо! скомандовал Маркелов при виде трех неподвижных тел. Переодеваемся!
Георге с восхищением смотрел на Пригоду, который сторожил у приоткрытой двери с автоматом в руках: вот это силища!
Быстрее, быстрее! поторапливал Маркелов. Свяжите их покрепче, показал в сторону все еще не пришедших в себя немцев. Все готовы? Уходим!
А я?! вдруг опомнился Георге Виеру. А меня?! Возьмите, товарищи перешел он на немецкий язык, я их ненавижу! запальчиво выкрикнул Георге. Возьмите
Пусть идет, коротко бросил Маркелов. Некогда препираться. Похоже, парень хороший. Думаю, ему есть что нам сообщить.
В караульном помещении сидел солдат и сам с собой играл в шахматы, при виде разведчиков он безмолвно поднял руки
Пост у входа в бывшую казарму пехотного полка, переоборудованную гитлеровцами в тюрьму, сняли без особого труда. Теперь уже все переоделись в немецкую форму.
Оставалось самое сложное и опасное препятствие: пулеметная вышка возле забора, с которой хорошо просматривался казарменный плац, теперь тюремный двор.
Командир, я пойду, Татарчук решительно надвинул
каску на лоб и шагнул к входной двери.
А я подержу пулеметчика на прицеле, рассудительный Кучмин сменил рожок и, передернув затвор, выжидающе посмотрел на Маркелова.