Но уместно ли соваться со своим уставом в чужой монастырь?.. Однако совсем ли чужой? Ни одного корешка в этой земле. Так уж и ни одного? А дело? А друзья? А желание оборонить эту страну от наглых завоевателей? Разве идеи, захватившие тебя на этой земле, не могут быть теми корнями, что и питают, и вяжут к почве?
Неслышно подошел Каамо, опустился на корточки.
Мы не поедем отсюда, Питер?
Ты поел?
Я поем дома.
Из палатки вышла Елена Петровна. Оказывается, Давыдов прислал записку: вернется только утром.
Ну что ж, увидимся с ним в следующий раз. Петр встал.
Может, заночуете? Простецким, каким-то домашним движением она поправила косынку, улыбнулась смущенно, как чем-то проштрафившаяся хозяйка.
Спасибо, Елена Петровна. Мы поедем. До свиданья! Это Петр крикнул уже из седла.
2
Генри Гловер имел все основания пребывать в отличном настроении. Судьба была к нему благосклонна. Жестокое поражение англичан на Спионкопе не заслонило от командования отваги молодого лейтенанта, и он получил обещанный орден. В боях за славу и могущество империи погиб не один Вальтер Окклив, африканская земля принимала товарищей Генри десятками, а он был жив и не ранен. В том, что его рота одной из первых заняла бурские траншеи на правом, южном берегу Тугелы, тоже была видна добрая рука провидения. Артиллерия вынудила буров отойти за реку, и солдаты Гловера вошли в окопы без единого выстрела. В донесении было указано, что капитан Генри Гловер был одним из первых, кто ворвался на позицию противника.
Да, он имел основания быть настроенным превосходно, не стремиться более под нежную опеку матушки и не проклинать всуе военный колледж в Санхерсте. И все же Спионкоп и бегство с высот Звардранда не могли не напоминать о себе. Капитан Гловер панически боялся каждого нового дня. Ведь Тугелу еще предстояло форсировать, а за Тугелой были буры. Свой страх он старался подавить виски и замаскировать бравадой.
Войдя в блиндаж к батальонному командиру, Генри присел на барабан и, отирая пот, снял
каску. Спросил небрежно:
Как вы думаете, Джемс, скоро мы махнем на тот берег?
Майор Лесли ответил не сразу. Он рассматривал позиции противника в бинокль и что-то помечал на карте. Наконец батальонный повернулся, глянул на капитана и отложил бинокль.
Похоже, буры начинают возводить форты, сказал он и ответил на вопрос: Едва ли они успеют закончить.
Мы двинемся раньше?
Вам так не терпится?
Кому же терпится! Сколько можно сидеть на этом берегу, не смея опрокинуть мужичье!
Лесли усмехнулся:
Да что-то они не очень опрокидываются. И скаламбурил: Может, лучше опрокинем по стаканчику?
С удовольствием! откликнулся Гловер.
Но получить это удовольствие он не успел, и, наверное, это тоже был знак судьбы, так как вскоре, хотя пока он и не знал этого, ему предстояло явиться к начальству, а начальство уже начертало дальнейшую кривую его карьеры, и кривая эта была довольно крутой.
Выпить они не успели потому, что вдруг раздались выстрелы и крики. Офицеры разом выглянули из блиндажа.
Через Тугелу с английской стороны поспешно перебирался вброд какой-то здоровенный полуголый негр на коне. По нему и стреляли. Лошадь рухнула, негр успел соскочить, вода была ему чуть выше пояса. Исполинский негр. Он побежал к бурскому берегу, прыгая из стороны в сторону, и солдатам, конечно, было нелегко в него попасть.
Вода ослепительно сверкала на солнце, и так же сверкала мокрая широкая спина негра.
Сержант Метьюс, пулемет! заорал Лесли.
А перебежчик уходил все дальше.
Пулемет хлестнул короткой, потом длинной очередями. Всплесков от пуль не было видно: река бурлила и без них. А негр упал. Он тяжело плюхнулся в воду, и она понесла его большое темное тело.
Выстрелы стихли.
Вдруг негр вскочил и ринулся к берегу.
Перехитрил! Майор выругался.
Опять рванули воздух выстрелы. Но теперь за перебежчика вступились бурские артиллеристы. Меткие, черти, они вбили стрелков в окопы, не давали высунуть головы.
Ну вот, из-за какого-то кафра недовольно пробурчал Гловер.
Негр тем временем, сделав несколько отчаянных прыжков, добрался до берега, метнулся в сторону и юркнул в кусты.
Лесли хмурился: человек перешел фронт на участке его батальона, могут быть неприятности.
В блиндаж просунулся ординарец командира бригады:
Разрешите, господин майор? Капитана Генри Гловера вызывает господин полковник
Он вернулся лишь через несколько часов. На лице еще бродили следы некоторой растерянности и смущения не без оттенка радости.
Поздравлять? прищурился Лесли.
Право, не знаю, Джемс. Думаете, почему я так долго? Являлся к самому Буллеру.
Ого! Уж не в адъютанты ли к нему? У вас такой вид
Нет, не в адъютанты. Давайте-ка все же выпьем Я назначен начальником особого отряда по обеспечению безопасности. Нотки довольства и гордости, как ни сдерживал их Гловер, прорвались.
Майор Лесли едва не хмыкнул. Он примерно знал, что это такое, и не мог не отметить про себя, что слово «карательный» капитан заменил на «особый», а после «безопасности» опустил немаловажное дополнение «в тылу». Значит, все-таки совестится, хоть немного.