Нет, брат, мы с Каамо выстроим себе холостяцкую хибару и будем приглашать тебя с жинкой в гости, усмехался Петр. На пельмени.
Впрочем, он знал, что ничего они с Каамо не выстроят: не было у Петра той хозяйственной жилки и домовитости, которые отличали Дмитрия.
Все так же долгие часы Петр просиживал над книгами, а начитавшись почти до одурения, седлал коня, брал ружье и отправлялся в вельд. Каамо сопровождал его теперь тоже на коне. Петр приобрел для него пони маленькую, но выносливую и быструю лошадку. Пони здесь были в большом почете.
Каамо становился Петру все ближе. Он быстро взрослел, Петр начинал гордиться своим воспитанником Как-то вскоре после возвращения из экспедиции Каамо напомнил ему о разговоре на Олифант-ривер.
Ты сказал тогда, что я буду мастером на руднике. Помнишь?
Помню. И что?
Это плохо, Питер. И заговорил с жарким придыханием. Я буду мастером, буду командовать, а негры будут меня слушать? Я один такой хороший, да? Другие негры плохие, да?
Почему же плохие?
А почему я один буду грамотный?
Вон оно что!.. Добрая, честная душа. Парень ищет истинной справедливости. Парню мало думать только о себе. Умница.
Петр так и сказал ему:
Умница. Ты подсказал мне хорошую мысль.
Я подсказал? Какую мысль я тебе подсказал?
Конечно же! Ей давно пора было появиться. Действительно, почему он учит грамоте одного только Каамо? Ведь когда еще Петерсон рассказал ему о воскресных школах в России Почему бы не попытаться и здесь?..
На первое занятие он позвал лишь троих: Каамо, Секе и молодого мулата Самсона. Они расселись на кухне, за обеденным столом. Секе и Самсон чувствовали себя явно не в своей тарелке, Каамо сиял. Дмитрий отправился с Изабеллой в город присмотреть для покупки кое-что из домашней утвари.
Петр волновался. Одно дело непринужденно болтать с Каамо, гонять его по алфавиту и таблице умножения, рассказывать об истории Африки и слушать бечуанские сказки, другое настоящие школьные занятия. Петр волновался и не знал, как себя вести. Сначала присел за стол, потом встал, снова сел, неловко огладил столешницу.
Ну вот, сказал он и натянуто, скованно улыбнулся. Это и будет наша школа. Почему такая странная школа, так мало учеников и такое неподходящее помещение? Потому что у негров нет школ, нет учителей, они на своей родной земле не хозяева, а слуги белых. Правильно я говорю?
Секе кашлянул и опустил голову. Глаза Самсона загорелись. Каамо расплылся в улыбке. «Вот, смотрите, какой он, мой друг Питер!» говорил его взгляд. А Петр растерялся, он не знал, о чем и как вести речь дальше.
У нас есть только руки для работы, тихо вымолвил Секе и шевельнул черными узловатыми пальцами.
Верно, кивнул Петр, обрадовавшись поддержке, только руки. Ими вы добываете золото, но не себе, а другим. Я тоже был простым рабочим, шахтером, тоже, как и вы, кайлил породу, а золото шло в карман хозяевам. Это было далеко отсюда, в России. И так везде, по всей земле: рабочие в поте лица трудятся, а хозяева плоды их труда гребут себе. Почему так?
Почему так? как эхо, повторил Самсон и подался вперед.
Потому что мир устроен несправедливо, неправильно устроен мир. Одни забрали себе все землю, рудники, заводы, машины, у них много денег, и они на эти деньги содержат полицию и армию. Другие, хотя этих других куда больше, не имеют ничего и, чтобы не умереть с голоду, продают хозяевам себя, свои руки, свой труд Я понятно говорю?
Он подбирал слова с трудом. Ему казалось: они не те, все не те, не самые нужные, не самые простые и убедительные. Однако слушали его внимательно, даже напряженно Потом он проверил знания Секе и Самсона. Оба они бегло считали, умели складывать и вычитать. Самсон, кроме того, знал латинский алфавит, но читать почти не мог. Начинать надо было с азов.
В следующее воскресенье Секе и Самсон привели с собой еще двух негров, примерно тех же лет, что и Петр. Было и смешно, и стыдно смотреть, как два здоровых парня униженно кланялись, прося взять их в ученики. Петр рассердился и сказал, чтобы они выкинули из головы «эти рабские штучки». Он выдал всем тетради,
карандаши и занимался языком и арифметикой, потом снова беседовал о положении рабочих, рассказывал о происхождении частной собственности. Беседы эти приходились его ученикам по душе, они, как видно, отвечали их тайным мыслям. Самсон и Секе держались уже посвободнее и без особого стеснения вступали в разговор.
Вечером, рассказывая Дмитрию о занятиях, Петр предложил:
Слушай, Мить, давай-ка с нами вместе
Тот искренне удивился:
Это зачем? Грамоте я вроде обучен. А профессором мне хоть как не бывать.
Да не в этом дело. Познакомимся с кое-какими книжками, я о Карле Марксе буду рассказывать, об Интернационале, о делах рабочего класса.
Ну какой я теперь рабочий класс! насмешливо прогудел Дмитрий. Того и гляди, в долю к Бозе войду.
Жаль, Митя, только и ответил Петр.
Спорить ему не хотелось. Знал, что не переспорит.
Работы в эти дни у Петра прибавилось. Бозе попросил его приготовить маркшейдерскую схему новой шахты, выработки которой должны были соединиться со старой. Кроме того, Петр занялся улучшением рудничной вентиляции, но снимать рабочих с добычи хозяин не позволил приходилось выкручиваться. Потратившись на экспедиции, Бозе хотел на чем-то отыграться.