Негры из каравана смешались с жителями деревни. Из настороженных, забитых молчунов они превратились в простых веселых людей: рядом не было ненавистного Мора. Почти все они были тоже бечуаны, но разных племен. Здесь были: батлапины люди рыбы, баквены люди крокодила, банагас люди змеи, бакатлас люди обезьяны, батаус люди льва. Для каждого племени «свое» животное священно. Знакомясь, бечуаны не спрашивают, какого ты племени, они спрашивают, чей танец, чью бину ты танцуешь змеи, рыбы, льва?
Все шумнее становилось на поляне. Бечуаны любят шутки, песни и пляску. У одного из крайних костров заверещали дудки, кто-то звонко ударил в маримбу , глухо грянули барабаны. Начались танцы.
Петр подошел посмотреть. Четкий и нервный ритм оркестра электризовал танцоров. Сильные, гибкие тела послушно отдавались ему. Ритм учащался, и медленные, плавные движения становились отрывистыми, словно кто-то дергал танцоров. Сначала подергивались руки и ноги, потом конвульсии восторга передавались туловищу, и вот уже людьми овладевала странная для непривычного взгляда мощная и стремительная симфония движений. В их каскаде буйно пела вольная, ничем не скованная поэзия первозданного танца.
А за площадкой, освещенной кострами, нависла черная африканская ночь. Частые звезды мерцали в низком небе, настороженно притаилась саванна, неясные, таинственные шорохи наползали из глухой поросли кустарника.
Кто-то тронул Петра за плечо. Перед ним стоял Чака.
Возьми. Зулус протянул ему широкое, в виде браслета кольцо из кожи убитого Петром носорога. Это делает дружбу крепкой. Ты будешь мне брат, я буду тебе брат.
Он улыбнулся, в темноте были видны только его зубы и белки глаз. Петр обнял его, они долго хлопали друг друга по спинам.
Теперь слушай, сказал Чака и повернул Петра к северу. Сказал «слушай», а сам молчал, и это молчание было печально и торжественно. Потом заговорил: Зулусы не всегда жили только здесь, на юге. Раньше зулусы жили и у берегов великой Замбези. Там, где сейчас англичане убивают матабеле. Это было очень давно, мне говорили: еще не родился ваш большой белый бог Харистос. У зулусов были каменные города. И у них были золотые копи. На реке Сава. Совсем такие, как говорил ты, общие. Жди. Мы прогоним англичан. Я поведу тебя в те места. Ты будешь самый богатый человек. Ты брат мне, я брат тебе.
Спасибо, Чака. Петр положил руку на его плечо. Только я не пойду на реку Сава. Я поеду в свою страну. Она называется Россия.
Где лежит твоя страна, Питер?
Очень далеко, Чака, за многими морями. Она совсем другая. Там даже небо не такое. Понимаешь?
Нет, не понимаю.
Ну ведь небо большое, тут одни звезды, а на другом его конце другие. Как деревья в саванне разные, так и звезды И еще у нас сосновые леса и береза. Ты никогда не видел березу, Чака. И снег.
Чака знает снег. На Катламбе бывает снег.
Здесь он высоко в горах, а у нас в России везде.
Это плохо. Холодно.
Петр вздохнул.
Люблю снег
Понимаю, буркнул Чака. Ты не любишь жареных термитов я люблю. Ты не любишь жарко я люблю. Я не люблю холодно ты любишь. Понимаю
Шум у костров становился все громче
В безлюдный лагерь Петр вернулся ночью. Ян остался веселиться.
Якоб Мор одиноко сидел у костра.
Рядом стояла почти пустая бутылка виски и лежали два заряженных ружья. Мор обрадовался Петру.
Вы правильно сделали, Питер, что плюнули на этот скотский праздник и вернулись ко мне. Садитесь, угощу вас хорошим виски.
Я думал завалиться спать.
Ну, ну, со мной-то вы выпьете. Это же не какая-нибудь кафрская пивная баланда. Держите стаканчик. Мор был хмелен и разговорчив. Ну их! И вашего Коуперса-тоже. Вы деловой человек, мистер Кофальоф, и должны видеть перспективу. Я вам открою одну маленькую тайну. По возвращении из этой не очень милой прогулки я стану мужем Изабеллы Бозе. Он победно взглянул на Петра, ожидая, видимо, если не удивления, то, во всяком случае, особого внимания. Надеюсь, вы соображаете, что это значит. Он не просто видел, он уже ощущал себя совладельцем рудника. Я думаю, мы со стариком быстренько расширим дело. Вот почему мы здесь, и вот почему я хочу надеяться, что мы с вами, Питер, найдем здесь золотишко. Выпьем за здешнее золото, и да пошлет нам бог удачу!
Я сделаю все, что от меня зависит, как обещал хозяину.
Мы с вами сделаем больше, Питер, больше! Мор сказал это, как заговорщик, словно знал что-то такое, чего еще не знал Петр.
Вдруг кто-то шумно и сипло вздохнул рядом. Схватив ружье, Мор вскочил. На него большими грустными глазами уставился вол.
Отвязался, черт! Дьяволы проклятые, разини, им бы только жрать да пьянствовать!
Мор отбросил ружье, тяжело сел, опрокинул остатки виски в стакан.
Петр пошел привязывать вола. Уйдет потом найдешь только кости.
За редкими деревьями виднелись далекие костры. Неутомимые барабаны выстукивали ритм какой-то песни. То взмывая раздольно, то почти затухая, она летела над вельдом, непонятная и грозная, и на сердце у Петра отчего-то сделалось тревожно и маетно