Лоцмана, что посоветовал воевода, Силантий Семенович нашел в небольшом кабаке, где тот в обществе приятеля, по всей видимости, негоцианта, пил хлебное вино.
Здорово господа, проговорил Ельчанинов, присаживаясь.
И тебе здорово, коль не шутишь, молвил носник.
Ты лоцман? уточнил князь.
Ну, я. Проворчал лоцман, Что хочешь?
Корабль я ищу.
Ну, понятное дело, корабль. Раз тебе лоцман нужен. А от меня то тебе что нужно?
Мне и моим людям в Архангельский городок нужно попасть. Тебя мне воевода посоветовал.
А ты откуда уверен, что меня? Ты ведь даже имени моего не спросил? А вдруг я не тот, которого ты ищешь?
Князь на секунду задумался. А ведь носник прав. В посаде могло оказаться несколько таких вот капитанов. Поэтому он, улыбнулся, и проговорил:
Ты, ведь Ефим Дароч?
Ну, я Ефим. И что с того. Ты завтра с утра приходи. На причале меня найдешь, там все и обсудим. А здесь не видишь, люди веселятся. Винцо попивают. Не мешай. Если сторгуемся, возьму я тебя на коч, тем паче, что в Холмогоры собираюсь идти.
Э, нет. Не пойдет, возмутился Силантий Семенович, давай уж лучше здесь все и обсудим.
-Ну, раз такой настырный. Давай здесь. Сколько вас?
Нас пятеро, да карета с лошадьми.
Людей отвезу, карету нет. Карету здесь придется оставить.
Силантий Семенович вздохнул. Уж больно не хотелось с каретой расставаться. Можно конечно, денщика оставить здесь в Вельском посаде, но это не выход. Парень морем грезит, даже сейчас, остановившись у воеводы, отпросился и убежал к речке разглядывать кочи. Вот только что там увидишь, мало суденышек из Архангельского городка плавают по Ваге, те все больше Северную Двину предпочитают. Ох, и тяжело на сердце у князя, чует он, что все же придется ему освободить парня, от обязанностей денщика.
Раз нужно оставить, оставлю, согласился Ельчанинов. Так что по рукам?
Как это по рукам? возмутился носник, по каким это рукам? Мы еще с тобой на счет оплаты не столковались!
Сколько вы хотите?
Хочу чего? переспросил лоцман.
Сколько вы хотите денег, за доставку меня и моих друзей в Архангельский городок?
Четыре монеты серебром.
Может две?
Нет четыре.
Тогда за три?
-По рукам. Только деньги вперед.
Князь спорить не стал. Он лишь только расстегнул камзол, достал кошель и кинул на стол две серебряные монеты. Те покатились,
и казалось, что они вот-вот упадут на пол, но лоцман ловко накрыл их рукой.
Две сейчас, одна после прибытия в Архангельский городок. Надеюсь, этого хватит? Поинтересовался Силантий Семенович.
Вполне, скривился лоцман. Он уже понял, что сразу все деньги, ему получить не удастся. Коч мой вы найдете на пристани. На парусе чайка намалевана. Ты ее не счем другим не спутаешь. А если не найдешь, у любого спроси Ефима Дароча, всяк покажет, где мой корабль. И лучше приходите завтра с утра. А теперь, если с нами пить не будешь проваливай. Не мешай мне беседовать с негоциантом.
Вечером того же дня, князь Ельчанинов уговорил воеводу приобрести у него карету. А уже на следующее утро, весь отряд спешил в порт Вельского посада. Где на волнах покачивались несколько кочей.
-А вот и наш, проговорил князь, указывая рукой на нарисованную на парусе чайку.
Ефим Дароч выбрался из навесного шатра на палубу. Голова после вчерашнего болела. Не дюже они с негоциантом повеселились. Решил закурить трубку. Похлопал по карманам куртки, в ее поисках, и обнаружил пару серебряных монет. Зразу вспомнил, как и почему они у него оказались. Не хотел брать, даже цену поднял, но тот начал торговаться. Чтобы не выдать себя, скинул одну монету, в надежде, что военный передумает. Вот только тот согласился. С легкостью расстался с двумя серебряными монетами, да еще третью по прибытии в Архангельский городок обещал. И тут лоцман взглянул на берег.
Там к причалу приближался небольшой отряд. Трое в стрелецких мундирах, двое в европейской форме. Ефим уже видел ее, несколько лет назад, он лично присутствовал при приезде государя Петра Алексеевича в Михайло-Архангельский монастырь.
Когда они поднялись на борт, лоцману лучше удалось разглядеть их. Двое из стрельцов больше походили на разбойников, их камзолы местами были выпачканы в грязи. Один из них держался как-то вызывающе, второй, у которого ухо было порвано, немного нервничал. Третий был еще молод, и ему, скорее всего (так решил Ефим) было всего лет осемнадцать отроду. Паренек любопытный. Когда вступил на палубу коча, его глаза вспыхнули каким-то странным огнем. И носник понял, что перед ним, человек грезящий морем. Он и сам был таким, когда отец впервые взял его в море. Вот только «корабельным вожам» Ефим не стал. Не понравилось ему Белое море, да и оно, если признаться его невзлюбило. Теперь стоит обратить внимание и на остальных двоих. Первого можно и не описывать, это был тот самый человек, что снял его коч. Он так и не отрекомендовался, но Ефим был уверен, что это князь. Второй был сух, и сейчас все время молчал. Он все больше головой вертел, разглядывая и корабль, и лоцмана, и окружающий берег.