Тем временем бывшие разбойники нашли две рогатулины. Воткнули их по сторонам костра, и на прямой ветке, стали поджаривать лосенка, то и дело его вращая.
А где Егор? поинтересовался Андрес.
Он с конями возится. Купил в селе немного крупы, вот и кормит. Как только мясо поджарится, его позовем, а сейчас бесполезно это делать. Не придет.
Егор действительно больше проводил времени с животиной, чем в обществе Ларсона и князя. Правда и «букой» назвать его нельзя было. Иногда смотришь, пошутит, иногда сам над шуткой захохочет. А как в путешествии без шутки. Тяжело.
Тихо потрескивают ветки в костре. Где-то кричала сова. Ельчанинов кутается в епанчу, и старается не заснуть. Стрельцы жарят лосенка, а Ларсон на несколько минут закрыл глаза и представил Таллинн. С маленькими улочками, с приветливым народом и прохладным морем.
А сколько тебе лет Андрей? неожиданно спросил Яшка. Выглядишь ты молодо, но кажешься просто младенцем. Все спрашиваешь, да спрашиваешь. Я, конечно, понимаю, что иноземец, но ведь у себя там ты должен был изучать соседнюю страну?
Кольцо почему-то весь путь называл Ларсона не Андресом, а Андреем. Эстонца это не оскорбляло, но немного огорчало. Он боялся, что со временем его имя забудется, и оно будет звучать на греческий манер.
Сегодня, какое число? вопросом на вопрос спросил он.
18 мая. Произнес князь.
Ну, если бы моя жизнь шла без потрясений, начал Ларсон, то сегодня мне бы исполнилось двадцать восемь лет. Но из-за происшедшего, я как-то не уверен
Так ты именинник, воскликнул Яшка, что же ты молчал.
Запихнул руку за пазуху, и извлек на свет божий старенький потрепанный кисет.
Дарствую, молвил он, протягивая его эстонцу.
Спасибо.
Ну, вот, обиделся Ельчанинов, я теперь, как и не удел. Давно нужно было поинтересоваться. Теперь даже не знаю, что тебе и подарить. Сейчас ничего такого нет.
Так не стоит, молвил Ларсон.
Как не стоит? Стоит! Но как говорят у нас: «Лучше поздно, чем ни когда». Ты дружище, надеюсь, не обидишься, если я подарок тебе сделаю в Архангельском городке?
Нет, конечно. Ивашка сделал еще поворот лосенка и сказал:
Скоро будет готов. Жаль, соли нет.
Узнать правоту слов Ельчанинова эстонцу удалось на следующий день, когда отряд остановился у невзрачной избушки. Князь выбрался из кареты и постучался в покосившуюся от времени дверь. Она отворилась и на улицу из полутемного помещения вышла женщина, в стареньком потрепанном, с заплатами, зипуне. Окинула взглядом приезжих и гневно проговорила:
Что надо?
Эй-эй, потише, потише сударыня, молвил князь, мы не воры и не бандиты. Нам бы напиться.
Вон колодец, там и ведро. Зачерпнул и пей. И не зачем в дверь стучаться.
-И чем это мы тебя сударыня обидели, что ты изволишь гневаться, поинтересовался Яшка Кольцо.
-Ходют тут всякие. Покоя не доют.
Вот в том, что тут всякие ходят, а уж тем более покоя не дают, Ларсон сомневался. Кому тут бродить? Леса глухие, тут, если только медведь шататься может. Да и то, вряд ли он тревожить стал хозяйку дома просьбами водой его напоить.
Ой, ой хозяюшка, молвил Яшка, мы же не всякие. Мы охотники. Готовы лосятину на что-нибудь другое поменять.
-Да я бы не против, вдруг забормотала баба, да вот только предложить вам ничего не могу. Свекла, репа и просо в прошлом году не уродилось. А муж, тот еще охотничек, как ушел в лес два дня назад, так до сих пор не вернулся. Одна дома сижу, репу с отчаяния кушаю.
Она вздохнула, так тяжка, что любой готов был сжалиться и отдать мясо так. Увы, путешественники были не такие. Князь фыркнул не довольно, и молвил:
Так это, может, на репу и махнем.
На репу! протяжно проговорила баба, На репу!
Пока они разговаривали, Егорка сбегал к колодцу и набрал
в бутылки воды. Вернулся, и теперь наблюдал за разговором. Он бы согласился и на просо. Ельчанинов чувствовал, что женщина хитрит, поэтому и сказал:
На две репины, да на одну свеклу поменяли бы. Баба задергалась, потом махнула рукой и скрылась в доме.
Не вернется? спросил Андрес.
Вернется, заверил Яшка и оказался прав.
Она появилась на пороге, неся мешок. Развязала его и продемонстрировала князю продукты.
Две репины, свекла. Баба кивнула.
Ладно, забирай мясо. Ивашка принеси.
Бывший разбойник направился к своей лошади. Отвязал от седла похожий мешок. Вернувшись, вытащил из него большой кусок мяса.
За репу, да свеклу, многовато будет, вздохнул он, да вот только уговор дороже денег. Может у тебя соль есть? поинтересовался Ивашка.
Соль?
Соль, али глухой стала?
Так ведь она дорого стоит. Купцы мне ее немного, из-под Тотьмы привозят.
А я заплачу, проговорил князь, извлекая из-под полы епанчи кошель.
Сейчас Ларсон убедился, что даже в прошлом деньги решают все проблемы. Он заметил, как изменился взгляд у женщины, когда у Силантия Семеновича в ладони сверкнула серебряная монета. Андрес не удивился, когда та бегом убежала в дом, а затем так же быстро возникла на пороге.
Вот соль, молвила она, протягивая мешок.
Князь подкинул монету. Женщина ее поймала на лету и сжала в руке. Яшка кинул мешочек с солью к репе и свекле. Поблагодарив хозяйку за «гостеприимство», вернувшись к карете, путешественники отправились дальше. Дорога теперь их лежала в Вельск.