Устраивали их обычно в течение зимы в домах вельмож, при чем хозяева гостей не обязаны были не встречать, не провожать, не занимать и даже не быть дома. Гости собирались после шестнадцати ноль-ноль и веселились, за играми, танцами и разговорами, аж до двадцать двух. Вход на такое вот собрание предоставлялся всем дворянам, военным и гражданским чинам, знатным чинам и старшим мастеровым людям. По какой причине в этот список угодил Андрес Ларсон, эстонец понять не мог. Вполне возможно, что был иноземцем, а они на таких собраниях играли выдающуюся роль.
Отличительной чертой собраний была чрезвычайная простота общения с государем. Сам Петр давал пример доступности, и часто гневался, когда тот или иной боярин вставал с поклоном при его появлении. Тогда он подзывал Александра Даниловича, у которого всегда был наготове кубок, наполненный белым вином. И бедному нарушителю ничего не оставалось, как осушить его одним залпом. Андрес чуть было не угодил под такое вот наказание, но его вовремя одернул Ельчанинов.
Не положено Андрей, прошептал тот, стараясь, чтобы кроме золотаря его никто не расслышал.
Комната хоть и большая, но дышать почти не возможно из-за облаков табачного дыма, что висели под потолком. По освещенному свечами залу прогуливаются между рядов гостей и приветливо с ними разговаривающая дама, лет двадцати восьми.
Анна Монс, прошептал Силантий Степанович, увидев, как заинтересовано, смотрит на нее Ларсон, дочь немецкого винодела. Любовница государя, тут стрелец поднес палец ко рту и прошипел, тсс. Я тебе ни чего такого не говорил. Вон смотри, видишь того мужика лет пятидесяти в куртке и полосатых панталонах это корабельный мастер. Государь его из самой Голландии выписал.
Между тем под беспрерывные звуки духовой музыки толпа двигалась. Все женщины сидели вдоль стен, в ожидании кавалеров и начала танцев.
Пошли в другую комнату, предложил Ельчанинов. Я до танцев не охотчь.
А что там? поинтересовался Андрес.
Государь. Плюс большая часть иностранцев, что сидят и важно покуривают глиняные трубки, да опорожняют такие же кружки.
Пошли.
Они вошли в комнату, где на столах стояли бутылки пива и вина, лежали кожаные мешки с табаком, стаканы с пуншем и шахматные доски. Причем шахматы тут, как убедился эстонец, были разного вида. Среди многообразия он узнал доски для русских шахмат, классических названые индийскими, а так же четверные шахматы с крепостями, что игрались на 192 клетках. За одним из столов Петр играл в классические шахматы. Его соперником был негоциант из Англии. Причем оба дымили трубками при очередном ходе.
Ларсон заинтересовался игрой. Картина вырисовывалась на доске довольно любопытная, в будущем ее назовут гамбитом Эванса. Эту систему Андрес несколько раз наблюдал, во время трансляций чемпионатов мира по шахматам. В этой партии белые близки к цели создания сильного пешечного центра. Сейчас у государя был шанс осуществления плана, все зависело от того, как сыграет негоциант.
Андрес отвлекся от игры, и только тут заметил, что Ельчанинова рядом нет. Он оглядел зал и обнаружил того в компании датского шкипера. Оба сидели за столом, и пилит пиво. До эстонца донеслось:
Камрад, камрад.
Рука коснулась плеча золотаря. Тот вздрогнул и оглянулся. Петр стоял за его спиной, он только что закончил партию, и, по всей видимости, проиграл. Но государь явно не был этим опечален.
Не хочешь ли друг мой, проговорил он, сыграть со мной, Меншиковым и голландским послом в Четверичные шахматы с крепостями?
С удовольствием государь, вот только есть одна проблема, молвил эстонец, я давно не играл в шахматы. А с четвертичными вообще не знаком.
Ну, если в индийские шахматы играть можешь, то и в четвертичные наловишься.
Государь улыбнулся, посмотрел на стоявших в стороне участников и проговорил, так с кем в паре предпочтешь играть? С этими, он махнул рукой в сторону Меншикова и посла, али со мной?
Я бы предпочел в паре быть с послом.
Понимаю, одобрил, его решение, государь. Игрок он сильный. Думаю, вы сыграетесь быстро.
Увы, партию Ларсон и посол проиграли. Сначала Петр и Алексашка накинулись на него, а когда тот уже был выведен из игры, разбили в пух и прах голландца.
Виктория! прокричал царь батюшка, когда посол сдался на милость победителей. Петр хлопнул сначала Андреса, а затем голландца по плечу, и сказал, Потом отыграетесь. С этими словами государь и его фаворит ушли в соседний зал.
Проиграть государю большая честь, проговорил посол.
Андрес пожал руку голландцу и поблагодарил за компанию. Пошел искать Ельчанинова. Нашел того за столом в компании все того же датчанина.
Мой друг, проговорил Силантий Степанович, Андрес Ларсон, эстляндец. Датский шкипер Христиан Глот. Присаживайся. Андрес отрицательно замотал головой.
Ну, так может, потанцуешь. В соседнем зале уже танцы начались. Там много хороших девушек, сказал Ельчанинов и подмигнул.
Ларсон послушался его. Вернулся в зал, где во всю длину зала, при звуке самой печальной музыки, дамы и кавалеры стояли в два ряда друг против друга. Мужчины низко кланялись, девушки низко приседали, вначале прямо против себя, потом поворотясь направо, затем налево. Причем этими приседаниями и поклонами они занимались, скорее всего, уже около получаса, так как вскоре они прекратились. Меншиков вышел на середину зала и приказал музыкантам играть менуэт.