А как же мальчик? спросила Петронелла. Ему тоже нужно время, чтобы рана зажила. Пока что он не может обходиться одной рукой.
Андрокий кивнул и задумался на мгновение, прежде чем фыркнуть.
Возможно, пришло время освободить его. Я не могу позволить себе кормить его, если он не может работать.
Я думаю, ты можешь себе это позволить, тихо сказал Макрон. Учитывая то, что мы заплатили за путешествие, а также то, что ты заработаешь на товаре.
Хорошо, тогда я могу себе это позволить, но я не собираюсь держать его, если не могу получить от него достойную работу. Я торговец, и не занимаюсь благотворительностью, центурион. Губы капитана приподнялись в циничной улыбке. Если он тебе так дорог, можешь забрать его себе.
Макрон был не из тех людей, которые любят играть в игры, и он сразу же решил проверить блеф другого человека. Отлично, мы возьмем его.
Петронелла изогнула бровь.
Возьмем?
Макрон бросил на нее быстрый предостерегающий взгляд, а капитан недолго пытался справиться со своим удивлением по поводу реакции центуриона. Затем он сглотнул и поднялся на ноги, скорчив гримасу, так как его попытка принять уверенную позу вызвала боль от раны в боку. Он быстро вдохнул и стиснул зубы.
Конечно, когда я говорю «бери его», я имею в виду, что он твой за определенную цену. В конце концов, он молод, у него впереди много хороших лет. Если хорошо кормить его, и он будет регулярно выполнять физические упражнения, тогда он будет здоровым и сильным. Хорошее вложение, я бы сказал.
Но только что ты был за то, чтобы отпустить его.
Фигура речи. Андрокий принужденно улыбнулся. Да ладно, центурион, ты же не думал, что я просто брошу парня. В каком-то смысле он стал частью нашей семьи.
Петронелла фыркнула.
Я думаю, что это не та семья, частью которой я бы хотела быть.
Я согласен, твердо сказал Макрон. Я думаю, мы окажем капитану услугу, забрав парня из его рук.
Теперь смотри сюда, запротестовал Андрокий. Он корабельный мальчик, а это значит, что я имею право решать, что с ним будет, как и с любым из моей команды.
Сколько? Макрон прервал его.
Глаза капитана проницательно сузились. У его пассажира было почетное увольнение, что означало, что у него было достаточно средств, чтобы финансировать свою пенсию.
Учитывая потенциал мальчика, я бы сказал, что за него можно получить хорошую цену на рынке. Так что двести денариев будет хорошей ценой.
Член Юпитера! Раз уж у него нет языка, то он годится только для ручного труда. Я заберу его у тебя за пятьдесят.
Пятьдесят! Андрокий театрально прижал руку к груди. Это
Это все, что ты от меня получишь. Это моё последнее предложение.
Пятьдесят? Андрокий пожевал губу. Из императорского монетного
двора, заметь. А не обесцененные монеты, что ходят в Галлии.
Императорский монетный двор, подтвердил Макрон. Мы договорились?
На мгновение капитан почувствовал нежелание, затем он плюнул на ладонь и протянул руку. Да, договорились. Но заметь я только что ограбил сам себя!
Макрон достал монеты из запертого сундука в своем багаже и передал их. Андрокию тщательно пересчитал их, прежде чем положить в кожаный кошелек, висевший на ремешке у него на шее. Он твой. И скатертью дорога.
Макрон на мгновение засомневался в быстроте сделки. Не было никаких записей о праве собственности, ничего, что могло бы гарантировать законную передачу мальчика от одного хозяина к другому. Он сомневался, была ли вообще эта сделка юридически обязывающей. В нескольких метрах от него, свернувшись калачиком, лежал мальчик, положив голову на руки, и легко дышал во сне, не подозревая, что его жизнь приняла совсем новое направление. Макрон гадал, как он воспримет эту новость.
Когда Андрокий вернул свое внимание к управлению кораблем, центурион уставился на мальчика, сложив руки на бедрах. Петронелла встала рядом с ним и обняла его за спину.
Ну, это было неожиданно. Центурион Макрон, я клянусь, что пока я жива, ты никогда не перестанешь меня удивлять. Она перевернулась и встала перед ним, быстро обняла его и поцеловала в щетинистую щеку. Почему ты это сделал?
Да хрен его знает.
Правда? Я думаю, это может быть как-то связано с тем, что парень спас тебе жизнь прошлой ночью.
Макрон пожал плечами.
Может быть. Может быть, я просто мягкотелый. В любом случае, ребенок будет еще одним ртом, который нужно кормить. Как только его рука поправится, я уверен, мы сможем устроить его на работу в трактир моей матери.
Наверное. Петронелла посмотрела на мальчика с сочувственным выражением лица. Она опустилась рядом с ним и нежно погладила его темные кудри. Мальчик издал стон, слегка сдвинулся, а затем издал довольный вздох. Она ласково улыбнулась.
Прошу не привязывайся к нему слишком сильно. Макрон ткнул пальцем. Я купил его как инвестицию. Мы будем делать то, что говорит Андрокий. Выкормим его и будем усердно над ним работать, и он принесет нам пользу, когда придет время продавать его дальше.
Петронелла бросила на мужа такой пронзительный взгляд, что он почувствовал дискомфорт. Он гордился тем, что был тверд и несентиментален. Но те, кто знал его лучше всех, знали его теплое сердце, и его раздражало то, что он так прозрачен для своей жены. Но он ведь был солдатом. А не политиком или, того хуже, адвокатом. У него не было времени на хитрости, а его природная честность делала любую попытку обмана обреченной на провал.