Помеха благородному делу невероятно разозлила юношу. В груди жгло, он схватился за ворот плотно запахнутого халата и впился взглядом нового участника схватки. На очень необычную женщину. Часть ее шеи и лица обратилась алым кристаллом, блестящим, но негладким. Фо Ань хорошо видел грани скосов, имитирующих очертания лица.
Та часть лика нежданной защитницы, что еще могла двигаться, выражала исключительное негодование. Фо Ань испугался, но тут же постарался взять себя в руки. Правда, ноги не хотели слушаться доводов рассудка, продолжая подрагивать. Хотя, вполне возможно, это последствия удара.
Я не позволю тебе тронуть этих детей, голос защитницы оказался невероятно громким, раскатистым, почти нечеловеческим.
Фо Ань плотнее схватился за рукоять меча. На этот раз готовясь обороняться и присматривая пути отхода. На победу он больше не рассчитывал. Теперь главное спастись самому.
Женщина возвела руку, ткань широкого рукава сползла к плечу, и Фо Ань увидел, что большая часть руки защитницы тоже успела обратиться кристаллом. Фо Аня чуть не стошнило от противоестественности вида героини. Кристаллическое тело начало светиться прямо изнутри. Свет становился все сильнее. Фо Ань окутал себя энергией и отступил.
Не надо, за рукав защитницы схватился плачущий отец. Едва стоящий на ногах, он даже не пытался успокоить младенца. И лицо защитницы преисполнилось состраданием, таким всеобъемлющим, что становилось понятно, так может чувствовать лишь богиня.
Такие как она, должны умереть, пока не свершили еще больше зла, мягко, словно уговаривая ребенка, проговорила женщина.
Хватит на сегодня убийств, качнул головой демон.
Фо Ань использовал момент и бросился бежать.
И тут же подпрыгнул на постели. Боль от удара все еще томила грудь вместе со всеобъемлющим страхом. Такой яркий и странный сон привиделся ему впервые. Скользкие от пота пальцы сжали легкую ткань невесомого, но очень теплого одеяла. Юноша зажмурился, надеясь, что сердце не выпрыгнет из груди, и он сумеет пережить эти страшные секунды.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем Фо Ань смог открыть глаза и вдохнуть полной грудью. Но картины ночного видения все еще стояли перед внутренним взором. Сперва Фо Ань пытался их прогнать, а потом смирился и вник в детали. В довольно подробные детали, каких не бывает в обычном сне. Кроме того, оказавшись, так сказать, в себе, Фо Ань понял, какие ужасные вещи творил. Напал на мать с ребенком! И пусть это, очевидно, были демоны, произошедшее все равно поражает жестокостью. Фо Ань даже рад, что у него ничего не вышло, и на помощь несчастной семье пришла та странная, возможно, тоже проклятая женщина.
Фо Ань списал странность сна на близость ледяного зала, Сымы, что смотрит на мир глазами своих учеников. Не стал бы он и отрицать того факта, что сон стался навеян воспоминаниями вечной. Юноша начинал явственно ощущать связь меж собой и не успевшей стать богиней женщиной. Также он начинал ощущать своих новых братьев, словно все они были связаны множеством длинных, невидимых нитей. Если это глава Цзе имел в виду под единением семьи, то Фо Ань находит новшество приятным, пусть
пока не особенно привычным. Он еще никогда и ни с кем не ощущал такого полного родства. Даже с матерью и сестрой.
Юноша встал и налил себе прохладной воды. По ощущениям сейчас лишь первая временная стража, на поверхности глубокая ночь. И ему бы тоже не помешало вернуться в постель, но подушка и простынь пропитались его потом. И ложиться на них совершенно не хотелось. Кроме того, он боялся вновь увидеть странный яркий сон.
Фо Ань посмотрел на колокольчик вызова слуги, что крепился к стене и скрытому механизму, но будить никого не хотелось. Вряд ли он когда-нибудь привыкнет к тому, что ему служат.
Сев на стул, юноша растер ладонями лицо. Он не чувствовал себя уставшим, несмотря на совсем малые часы сна. Новая связь подсказывала ему, что глава Цзе тоже не спит. Он, наверняка, тоже почувствовал смятение юноши. Но разговаривать с кем-либо Фо Аню совсем не хотелось. Шок от просмотра чужих воспоминаний еще не ушел, а ведь хотелось, так что Фо Ань взобрался на подушку и, сев в правильную позу, очистил разум с помощью правильного дыхания, решив до самого рассвета поглощать энергию неба и земли.
Когда солнце уже разбудило всех ремесленников на поверхности, Фо Ань почувствовал зов. Глава Цзе хотел видеть его в лавке наверху. На этот раз слуги сами прибыли к комнате Фо Аня. Правда потом оговорились, что действуют по указке господина Эн. Он дал им строгие указания относительно его утреннего туалета, а также передал сообщение о своей чрезмерной занятости и обещание повидаться вечером.
Благодаря обострившемуся чувству времени и направления, Фо Ань не заблудился и прибыл к Цзе Чунде без лишних приключений. Глава Цзе сидел за столом в глубине лавки и ставил на исписанный лист собственную печать, предварительно обмакнул средних размеров бочонок в красную тушь. Чтобы чернила просохли быстрее, он посыпал лист очень мелким, просеянным песком. Фо Ань не мешал ему с делами, стоял у стола и ждал, когда глава семьи обратит на него внимание.