Девушка подняла на потревожившего ее, рассыпавшегося в извинениях красавца, и на ее припудренных щеках появился отчетливый румянец, а аура окрасилась мягким розовым цветом. В то время как служанка, дама с тонким, чуть вздернутым подбородком, посмотрела на Эн Гохуаня более оценивающим и хищным взором. Ее аура приобрела винный, бордовый оттенок. А вот продавец, принявшись выспрашивать, для кого господин подбирает подарок, с головы до ног покрылся грязно-золотым цветом.
Эн Гохуань взял в руки украшенную цветами шпильку и мечтательно вздохнул.
Для человека, что милее мне самой жизни и всех ее удовольствий.
Аура девушки стала розовее, в ней появились вкрапления красного.
Для него, шисюн баз толики стеснения указал на Фо Аня. Юноша округлил глаза, а ауры всех троих: служанки, госпожи и продавца перекрасились в густой, грязно-розовый цвет.
Фо Ань хлопнул себя по лбу, а Эн Гохуань все же выложил за шпильку с десяток медных монет, после чего направился к подопечному, довольно громко, так чтобы его услышало как можно больше человек, заявил:
Милый, я нашел подарок, что всегда будет напоминать тебе обо мне чуть потупил взгляд и томно добавил. О нас
Фо Ань чуть не ослеп не только от смущения и злости, но и от грязно-розового, вспыхнувшего вокруг цвета. Больше юноша не сомневался, он значит искренне смущение не в лучшем смысле этого понятия.
Дальше прогулка для Фо Аня превратилась в настоящий ад. Эн Гохуань, точно напрочь лишенный стыда человек, совращал девиц, дам постарше, одну даже поцеловал при всем честном народе, потом нарвался на драку и довольно грубо оскорбил с десяток людей, вызывая у них не только обиду, но и черную ненависть. Несколько раз Фо Ань пытался вмешаться, чтобы красавцу не испортили лицо, но тот, несмотря на тонкий стан, весьма умело расправлялся с теми, кого сам же спровоцировал.
Благодаря устроенному в городе беспределу, Фо Ань выявил несколько закономерностей, начал понимать, какой цвет и за что отвечает. Даже царящий в эти моменты в ауре Эн Гохуаня желтый цвет натолкнул Фо Аня на мысли о чистом воды вранье, а красный о радости и веселье, которое шисюн испытывал при очередной проказе. За сегодня его аура всего раз становилась темной, фиолетовой. Что также дало пищу к размышлениям.
Вечерело. На дома начали вывешивать алые и желтые бумажные фонарики ромбовидной и округлой формы, в которых прятались маленькие масляные лампы. Их свет окрасил улицы мягким, волшебным светом.
Фо Ань присел на скамью. Он не устал, просто захотел задержаться в сказочном моменте. И почему он раньше не замечал, насколько прекрасен этот город? Есть в суете его жителей что-то возвышенное и великое. А люди, сами люди такие интересные. Даже их пороки выдают в них горячие натуры и желание выйти к свету.
Эн Гохуань купил им по палочке карамельного боярышника. Протянул одну подопечному и Фо Ань, протянув руку, увидел собственную ауру, сейчас она светилась чистым алым.
Спасибо.
Не за что, Эн Гохуань присел рядом. И даже в этот момент он сидел ровно, будто в самом деле воспитывался молодым господином.
Здесь очень красиво, прошептал Фо Ань.
Да, тихо вздохнул красавец, не торопясь наслаждаться любимой детьми сладостью. Это мысли и чувства Сымы.
Почему ты так думаешь?
Потому что она наблюдает за миром через наши глаза. А ты еще не настолько преисполнился, чтобы полюбить даже грязных нищих.
Откуда ты
Я чувствую то же самое, Эн Гохуань смотрел на людей с толикой восхищения. Но я людей ненавижу, значит, это чувства Сымы.
Фо Ань помолчал. Сродни экстазу восхищение, что он сейчас испытал, и впрямь сталось невероятно глубоким, можно сказать многослойным, и определенно несвойственным его натуре.
Она любит людей?
И дома, и суету, и день, и ночь, и каждую травинку. Она любит нас, а мы любим ее, так же как ребенок не может не любить мать.
Такая полнота немного пугала, но Фо Ань не чувствовал опасности, поэтому дал спокойствию разлиться по венам.
Да, ее есть за что любить.
Эн Гохуань кивнул, и разгрыз первую ягоду. Фо Ань тоже захрустел лакомством. И вместе они сидели, разглядывали город вместе со своей богиней. Невероятное чувство. Фо Ань даже испугался, что больше никогда не сможет ощутить его вновь, но быстро забыл о крамольной мысли. Ведь Сыма, если верить остальным, вечна. Как было бы чудесно в самом деле знать, что на небе живет по-настоящему сострадательная, искренне любящая богиня. Первый бог ужасен, раз лишил людей и небо этой женщины.
Дальше, они вернулись в дом семьи. На поверхности это была хоть и большая, но все же лавка свитков, книг, бумаги,
чернил, простых и изысканных кистей разных размеров для разных задач. Все тренировочные арены и комнаты расположились под землей. Никто не хотел привлекать к себе внимание.
Волшебный момент прошел, и Эн Гохуань в весьма раздражающей манере посмеялся над тем, что Фо Ань не умеет считать и писать. Однако после всех издевательств он пообещал помочь исправить этот недостаток. Ведь он наставник и сам неплох в поэзии. Фо Аня передернуло от декламации первого же сочиненного четверостишья. Оно, точно клеймо от раскаленного тавра осталось в сознании юноши.