Но все-таки на душе стало полегче: значит, не взяли Сережкиного отца на веревочку. Не арестовали! Не удалось! Видать, он похитрее старого черта.
Колька выходит на крылечко.
Тут Тоська-поляк ключами дзень! дзень! дзень! У него большущая связка старых ключей. Где это он достал их?
Дзень! дзень! дзень! и сразу к Колькиной двери. Прилип к щели «Для писем и газет»:
Колька! Ты здесь?.. Это я, Тоська, говорю!
Из щели тихонечко:
Здесь!
А где у тебя они?
Он в казарму ушел, солдат учить Я ему сапоги чистил
А она?
А она к портнихе Я ей туфли чистил
А скоро придут?
Не знаю В гости потом собирались
А есть хочешь?
Хочу!
Об этом можно бы и не спрашивать: он всегда есть хочет.
Тоська стал подбирать ключи. Один ключ ткнул не подходит. Ткнул другой, стал повертывать Тоже не подходит Ткнул третий, вдруг клинг-клянг и дверь отперлась!
Вышел на крылечко Колька. Бледненький, худенький, головастый. И голова его стрижена ножницами они поскупились на парикмахера. По ней словно ступеньки туда-сюда. И пахнет от него чем-то кислым, пахнет давно немытым. Он стоит моргает: в сенях-то темно, а на крылечке свет, и ему с непривычки солнышко режет глаза.
Так жалко Кольку, что даже смотреть на него трудно.
Тайка, добрая душа, сбегала домой, стащила краюху белого хлеба и кусок колбасы. И Колька с голодухи сразу все съел.
Тайка говорит:
Мы всегда будем его выпускать. Он у нас о-здо-ро-ве-ет!..
А с улицы опять шум, а также донеслась громкая песня солдаты идут в лагеря.
Надо бы бежать за солдатами, ноги так и просятся!.. А Кольку-то куда? Опять запирать?
А Колька стоит и видно ему тоже хочется с солдатами. Но он боится.
Тайка сказала:
Колечка! Пойдем с нами, миленький! Мы недалечко только, до уголочка!
И он пошел!
«Ать-два! Ать-два!» шагают солдаты. У них через головы кольчиком на плечо надеты шинели, блестят на солнышке штыки. Солдаты поют-поют да как подсвистнут пронзительно, сразу в ушах звон, а сердце радо, выпрыгнуть хочет.
«Ать-два! Ать-два!» идут за ними ребята. И Колька идет. Правда, он не орет, но все-таки тихонечко шевелит губами: «Ать-два! Ать-два!»
Под песню весело идти. Ребята даже не замечают, что далеко забрались.
Вот и всполье! Вот и лес! Вот и белые палаты, где живут в лесу солдаты. Правда, не палаты, а палатки. Но «палаты» тут для складу!
Солдаты в палатки. А ребята дальше: за ягодами!
Здесь малины! Все кусты усыпаны. Правда, красной почти не видно. Но и некрасную можно есть.
Колька-то как напустился! Он, поди-ка, первый раз ягоды берет!
Коля, ты раньше то брал ли?
А он не отвечает. Ему нельзя. У него рот набит.
Ну и ребята не отстают.
Брали-брали ягоды, вдруг вышли на какую-то поляночку. Вышли я ахнули: вот так штука!
4
Могильные цветы
Чур мое! закричал Толька и бегом. И все за ним похоже кричат: «Чур мое!»
Вот сейчас начнут хватать, кому сколько достанется.
И вдруг Тайка завизжала:
Чур не мое! и стала объяснять:
Нельзя! Не надо! Не трогайте!
Почему нельзя?
Это могильные!.. Такие цветы только на могилки кладут. Это маки и еще такие гвоздики. Их нельзя брать. Их возьмешь, а потом покойник за ними придет!
На могилки кладут?.. Так ведь тут не кладбище! Тут нигде ни крестов, ни могилок. Значит, и покойников нет. Не должно быть!..
Но тогда
откуда же цветы? Разве есть на свете такие чудаки, что понесли цветы на кладбище, а принесли в лес?
Но все-таки ребята остановились, не стали брать эти могильные цветы.
А за деревьями затрещали под чьими-то ногами сухие сучки и показался, вышел на полянку всем известный гимназист Симка Знаменский. Он живет через дорогу от Мишки и еще чуть наискосок. Внизу там лавка Шарапова как в тюрьме железные двери да и на окнах железные ставни. А вверху живут Знаменские.
Симка в синем мундире «синяя говядина». А в руках у него ромашка, как у карточного валета. Идет, важничает.
А за Симкой две барышни. Одна его сестра, а другая какая-то незнакомая, со стороны. И у каждой барышни тоже ромашка.
Симка снисходительно посмотрел и сказал:
Вы откуда, черви земные?
Но отвечать ему никто не хочет.
Во-первых, Толька тоже учится в гимназии. Да и Мишка тоже, может быть, поступит, если маме прибавят жалованья. И потом зачем обзываться?
Все молчат.
Но Мишка все-таки не утерпел, выскочил:
А почему тут цветы?
Симка почему-то знал, куда смотреть: сразу глядь под дерево. И важно сказал:
Этого вам знать не положено.
Тогда выскочила Тайка:
Так ведь тут не кладбище: могилок-то нет!
А может и есть! загадочно сказал Симка. Но ничего не объясняет.
Тогда вступился Тоська:
Да бросьте его спрашивать Он и сам-то ничего не знает Пошли купаться!
И Толька сказал:
Пошли!.. Ну его!..
Это они сделали хитро. Симке стало неудобно перед своими барышнями, он рассердился, раскипятился:
Я-то знаю! А вам знать не положено!
А ты положи! Да где ему! Не знаешь! Не знаешь! громко и с наслаждением закричали ребята.
Знаю! Вот тут и могила, где цветы!..
Вот так штука! В лесу могила!.. Все замолчали, смотрят на холмик.