Вот арестантке счастье! Вот какой у нее сын работящий!
Тетя увидала в окно, что Сережка колет, а Мишка складывает, и это ей не понравилось. Она дружбы не понимает:
Миша! закричала она своим противным жирным голосом. Поди-ка, сбегай за уксусом!
Пришлось идти: мама велела слушаться тетю.
У Егоровны
Она раньше не продавала, варила только для себя. Но потом у нее взяли сына на войну, и ей пришлось продавать зарабатывать.
Мишка пришел к ней, попросил продать. Кряхтя, Егоровна встала с лавки, покашливая, разыскала воронку, охая, подошла к старому, черному от времени дубовому бочоночку, вздохнула и повернула давно позеленевший медный кран.
В бутылку полилась узенькая красно-коричневая струйка и вкусно-вкусно запахло ароматным уксусом.
Уксус тек, а Егоровна все говорила со своей такой же старенькой гостьей.
И вот что удивительно: они говорили о войне.
Бог за грехи наказал войну послал! Сказала гостья.
Егоровна рассердилась:
Ты бога не трожь!.. Не от этого все Больно много расплодилось народу не хватает для всех земли! Вот цари и надумали воевать и перебить лишний народ Никому, голубушка, не дождаться своих с войны! И я напрасно жду!..
Ага! сказал Мишка. Это царь Николка так наделал: безо время войну сделал.
Сказал и сам не рад. Обе старухи сразу на него:
Ах, ты, вольница, безотцовщина! Да разве можно звать царя Николкой?!
Он схватил уксус и поскорее домой. Бежит и думает: зря я сказал! Ведь солдаты и то потихоньку, тайно пели об этом!
Мишка поступает в школу
Толька опять в гимназию, Тоська в школу. А Сережке снова не придется учиться: он должен зарабатывать.
Мама мечтала отдать Мишку в Ком-мер-чес-кое училище, самое лучшее в городе. Он подходит в это училище, потому что способный, читает хорошо и соображает тоже хорошо.
Шли в училище спокойно, уверенно, а подошли стали волноваться.
Пришлось сначала посидеть на диванчике, в коридоре. Потом допустили к директору.
Директор сидел за столом толстый, важный, чистый-пречистый и смотрел на них ничего.
Стал задавать Мишке вопросы, и все шло очень хорошо. Но вдруг он спохватился и сказал:
Ну-с, а где же ваши бумаги?
Мама подала ему заявление на красивой бумаге и Мишкину метрику. Он стал читать их и морщиться.
Хм! сказал он и опять обратился к Мишке:
Микроскоп знаешь?
Мишка в первый раз услышал, что есть какой-то ми-кро-скоп. Понятно, что он промолчал.
Вот видите! снова поморщился директор. Развития нет. Уровень мал. Только что перед вами был Булычев. Его сыну столько же, но он прекрасно разбирается в микроскопе. Приятно слышать.
Может быть, дело еще наладилось бы, но мама сама все испортила.
Она обиделась, рассердилась, покраснела.
Булычев может купить своему сыну микроскоп! сказала она, Он захочет, так целый пароход сыну подарит. Но нельзя же со всех требовать этого!
К сожалению, сударыня! сказал директор и протянул Мишкины документы.
Мама вырвала их, схватила Мишку за руку и выбежала из училища.
На улице Мишка спросил:
Мама! А кто это Булычев?
Богач! Пароходчик! У него восемь пароходов, так что ему стоит купить сыну микроскоп?! Он восемь микроскопов купит и не поморщится.
А ты не можешь купить?
Не могу, сынок!
Даже одного не можешь?
Даже одного не могу!
Потом сходили в гимназию. Но туда тоже не приняли.
Но это даже хорошо: не надо покупать форму. И не будут дразнить «синей говядиной».
А приняли Мишку в самую такую простую школу цер-ков-но-при-ход-скую. Но зато как раз в ту, где учились Тоська и Яночка.
До чего хорошо, когда все-таки примут в школу!
Раньше эта школа была в большом кирпичном доме недалеко от Александровского сада. Но теперь там лазарет: лечат раненых солдат.
А школу перевели в деревянный дом. Там и тесно, и окна маленькие, но зато поближе к Мишке. Рукой подать!
Мама купила Мишке учебники: букварь, родное слово, задачник. Купила ранец носить учебники в школу. И вот подошел, настал, начался первый школьный день.
Первый школьный день
Но так не получилось!
Никто не стал садиться за парту, а всех погнали в зал и построили перед двумя портретами на стене.
На одном портрете нарисован наш русский царь Николай второй, тот самый царь, который «безо время войну сделал». Он рыжеватый, как Толька до стрижки, и бородатый. И мундир у него очень нарядный.
На другом портрете женщина. Это русская царица. Она красивая, не то, что царь. И тоже нарядная. А глаза у ней злые, как у Колькиной матери.
А в углу висит большущая икона господь бог наш. Бог тоже бородатый, сто лет не бритый.
Сначала вышел поп в длинном золотом пальто и стал петь молитвы. А другой дяденька, тоже в золотом пальто, но попроще, подпевал попу и махал каким-то шариком на цепочках. И из этого шарика шел душистый дым. И везде в зале запахло, вроде как в парикмахерской.
Потом все школьники стали говорить молитву и креститься.
Мишка тоже крестился и вспоминал:
Потом все стали смотреть на царя и на царицу и петь для них.
Сначала пели просто: