А ты, оказывается, не забыл наш старый туркменский обычай, засмеялся папа.
Я ничего не забыл, дорогой Коссек! отвечал дядя Миша. Он отломил от дымящейся лепешки маленький кусочек, сунул его в рот и поднял указательный палец. Ох, Маша, только попробуй, и ты никогда в жизни не забудешь вкус тамдырного хлеба.
И тетя Маша, и Володя, и Лиля все попробовали по кусочку лепешки. Мама пригласила их в шалаш.
Может быть, с дороги помоетесь? предложил папа.
С удовольствием, кивнул дядя Миша.
Папа повел его к нашему душу. Собственно, это не настоящий душ, а просто два вкопанных столба, наверху которых укреплена бочка с водой. Если утром наполнить бочку, то никакого огня не надо. Солнце нагревает воду чуть ли не до кипения.
Но как ни хорошо мыться под душем, я предпочитаю купаться в проточной воде арыка. Потому что погода жаркая, хочется освежиться. И вообще, проточная вода совсем другое дело. Прыгай с берега, плыви по течению или против течения, ныряй. Как только я предложил Володе отправиться к арыку, он запрыгал от радости.
Когда мы вернулись с купания, уже и дядя Миша, и тетя Маша, и Лиля искупались под душем, причесались, переоделись.
Базар, возьмите меня тоже в следующий раз купаться на речку, попросила Лиля.
Да мы на арык ходили, ответил ей я. Здесь нет реки. В Каракумах есть только одна река. Мы ее каналом называем. В ней купаться невозможно. Даже верблюда уносит течением, объяснил я.
Глубоко там? Течение сильное? затараторила Лиля.
Конечно, река глубокая. Мы ведь сами рыли ее, похвалился я.
Сами реку рыли? не поверил Вовка.
Ну, конечно, не я, взрослые копали и назвали канал именем Ленина. В наших краях вода самое важное. Так папа говорит. Пойдемте, лучше я покажу вам маленьких крольчат.
Пошли! сказал Володя, но вдруг остановился.
Я догадался, что ему не хочется брать с собой Лилю. И Лиля это поняла.
Если Вовка не хочет идти, пусть остается. Пойдем мы с тобой вдвоем. И она потянула меня за руку.
Володе, конечно, хотелось посмотреть на крольчат, и он поплелся за нами. Но крольчиха на этот раз снова заупрямилась: сколько ни сидели мы у норы, спрятавшись за кустами, она так и не вышла наружу, и детишек своих не выпустила. Возможно, она испугалась голоса Лили. Я ей говорю:
Помолчи! У кроликов уши даже больше ослиных, они очень далеко слышат.
Володя толкает сестру локтем. Но Лиля не может молча ни минуты просидеть, точь-в-точь как Джеренка. Наверное, все девчонки такие.
В конце концов нам надоело высматривать крольчиху, и мы отправились на бахчу.
Если у тебя так чесался язык, говори теперь, упрекнул сестру Володя.
Но Лилю вовсе не обязательно просить, чтобы она разговаривала. Как только мы подошли к грядке с дынями, она своим звонким голосом засыпала меня вопросами:
Ой, вы посмотрите! Что это такое, Базар?!
Дыня. И вот те тоже дыни. Вся эта борозда засажена дынями, объясняю я.
Лиля восторгается:
Ой, как их много! Неужели же они все съедобны?
Ну конечно, если дыня, то съедобна. Разве ты видела и несъедобные дыни?
Грибы несъедобные видела. Правда, Вовка?
В лесу встречаются несъедобные грибы, подтвердил Володя. У вас, наверное, не растут грибы ведь здесь нет леса.
А у нас грибы бывают в песках. У нас тоже поганки не едят. Но дыни все едят. И арбузы едят
Кто же не знает, что арбузы едят, улыбнулся Вовка.
А если знаешь, то скажи, чем различаются вот эти две дыни? спросил я, показывая на каррыкыз и вахарман.
Они переглянулись. Потом Лиля стала просить меня:
Ну скажи же, Базар!
Я рассказал про разные сорта дынь, которые росли у нас на бахче, и показал их Володе и Лиле. Лиля смотрела и изумленно ахала.
У нас до ста сортов дынь, сказал я и начал перечислять названия. Однако досчитал до десяти и запнулся. Вот дедушка, тот бы все сто, наверное, смог бы назвать.
Идите сюда, идите! крикнула Лиля. Вы только посмотрите на эту дыню! Какая она большая! Вовка, и ты даже не сможешь поднять ее Базар, и ты
Это не дыня, это тыква, я засмеялся.
Лиля тихонько погладила тыкву, а Володя поставил на нее ногу.
Осторожнее, вдруг она сломается! испуганно воскликнула Лиля. Я засмеялся. Володя попытался обнять тыкву, но у него ничего не вышло. Мы втроем уселись на тыкве и вытянули ноги. Рядом с нами можно было посадить еще одного человека, а может быть, даже двух.
Как же ее донести? спросила Лиля. Она такая огромная!
Очень просто. Ее можно покатить.
Вдруг Лиля увидела висевшую на краю грядки люфу.
А это что?
Мочалка.
Разве мочалки растут?
А то как же.
Я думала, их просто покупают в магазине.
И хлеб в магазине покупают, а он растет в поле, сказал Володя.
То хлеб, а то мочалка. А мыться ею можно?
Конечно, сказал я, сорвал мочалку и вручил ее Лиле. Намыль и мойся сколько хочешь.
Лиля запрыгала, словно поймала попугая.
Нет, я не буду ею мыться, я спрячу ее и увезу в Ленинград.
Мне очень нравилось, что Володя с Лилей всему удивляются, и я раздумывал, что бы им еще показать, но тут послышался голос мамы, звавшей нас обедать. Мы побежали к шалашу. Я готов был еще раз "положить шапку" перед мамой. На помосте был накрыт стол, да какой красивый! Гости сидели по-туркменски и дядя Миша и даже тетя Маша.