Может быть, она и догадалась. Во всяком случае, она не спросила меня: почему? Она сказала:
Что же это чудо? Или взлет технической мысли?
Кто его знает, ответил я. Хреновина собачья.
Саша, сказала она, а давай зайдем в магазин. В этот, как его, «Эфир»?
«Волны эфира», поправил я. Ты тоже хочешь купит ДПБ?
Нет, сказала она. Это штука страшная. И унизительная. Вернее, унижающая. Впрочем, не тех, кто вокруг. А тебя. Только тебя. Потому что все не виноваты, они не в курсе. А ты знаешь. Ты специально, с расчетом, жмешь на кнопки.
Так зачем же туда идти? возразил я.
Как зачем? Как это зачем? возмутилась она. Да ты представляешь, если накупят таких штук! Ты вот понял и раздавил ее, а кто-то и не раздавит! Мы спросим, кто выпускает эти переключатели, и поедем на завод. Или напишем. Всем классом. Мы в Верховный Совет напишем. Пусть там разберутся, пусть прекратят делать эти штуки. Нельзя же, как ты не понимаешь?
Понимаю. Пойдем, сказал я.
10.
В полутемном зале магазина покупателей
вообще не было, ни одного. Так же светились тринадцать телевизоров, из них девять цветных. Кучерявый паренек в сером халате с яркой брошкой «В. Э.» нес из подсобки стопку красивых коробок.
ДПБ есть? спросил я его.
Что? с неудовольствием переспросил он.
А Жанну можно?
Парень удивленно взглянул на меня:
Какую Жанну?
А вот. Она за этим прилавком. Торгует. Беленькая такая. Блондинка.
Петь! крикнул парень.
Из подсобки вышел другой парень, тоже молодой, но уже с заметной лысинкой.
Вот, сказал кучерявый. Вот он за тем прилавком. Никакой Жанны тут не работает.
А Иннокентий Иванович?
Иннокентий Иванович? Кучерявый задумался. Не знаю. Петь?
Петя пожал плечами.
Директор. Тарас Бульба, объяснил я.
Заучился ты, видать, кореш, сочувственно сказал кучерявый. Тарас Бульба. Пульхерия Ивановна. Девочка, иди, прогуляй его по улице, пусть мозги продует.
Ну хоть скажите, дистанционный переключатель у вас есть? крикнул я.
Будет, будет, успокойся, сказал Петя. Заходи лет через пятнадцать, будет
Мы вышли на улицу.
Но ведь все это было! сказал я. И ДПБ, и Тарас. Ты мне веришь, Жанна?
Верю, сказала она. Идем, ладно.
НИДЕРЛАНДСКОЕ ИНТЕРВЬЮ
ВОПРОС: Ваше самое сильное впечатление от Голландии?
ОТВЕТ: Вот представьте: мы сидим за столиком на берегу залива в рыбацком поселке, пьем голландское пиво
В: Хорошее пиво-то?
О: Плохого голландского пива не бывает. Вы не перебивайте, пожалуйста. Итак, сидим, а рядом примостилась голландская кошка, трудится над голландской свежей рыбкой. Неведомо откуда появляется жизнерадостный голландский кабыздох, белый и пушистый. Он дружелюбно кружит вокруг кошки, желая разделить с ней трапезу. Та, эгоистка, выставив локти, методично поворачивается к попрошайке спиной. Озадаченный холодным приемом, песик минуту думает, потом решительно поднимает ногу и окропляет скупердяйку. После чего весело убегает.
Я подумал: наши, советские, собаки так не поступают.
В: А вы не подумали, что государство, посылая вас в командировку, зря только тратило дефицитную валюту? Ничего себе впечатление
О: А вы ждете обычного скулежа о том, что у них в магазинах, ах, вы представить не в силах, есть всё-всё, что вам хочется и чего не хочется? Сколько же можно травить нашего потребителя? А я вот считаю, что при всем ихнем изобилии голландцы, выигрывая материально, проигрывают морально.
В: Как это?
О: Ну вот вам пример. Королевство производит сто тридцать сортов сыра. И любой сорт можно купить без очереди. Но я вспоминаю своего распаренного соотечественника, выдирающегося из толпы с судорожно зажатым в руке куском сыра неопределенной формы и неопознанного сорта. Я сравниваю его безумно счастливое лицо с безразличной физиономией голландского сыроеда Нет, нидерландцы лишены наших радостей, и надолго. Пожалуй, навсегда.
В: А сколько же сыра там дают в одни руки?
О: По-моему, мало. Граммов сто пятьдесят, от силы двести, да еще тонко нарезанного.
В: Я слышал, что Голландия удивительно чистая страна, что хозяйки каждое утро моют с мылом фасады своих домов плюс прилегающий кусок улицы. Это соответствует истине?
О: Я видел, как владелец магазинчика заново покрывал стерильно белую дверь своего заведения слоем столь же стерильно белой краски. Мне показалось это разгильдяйским расточительством. Наши ремконто-ры запланировали бы обновление подобной двери год этак на две тысячи десятый, не раньше. А потом перенесли бы срок еще на два года.
А насчет хозяюшек Я специально рано утром выходил на их поиски. Да, ко многим фасадам прислоняют длиннющие лестницы, и спортивнее молодые люди швабрами протирают окна. Правда, особо глазеть на них не рекомендуется: лучше, гуляя, внимательно смотреть под ноги, иначе рискуешь вляпаться в как бы поделикатнее выразиться? человеческие экскременты. Фекалии, иными словами.
В: Ну уж В европейской передовой стране? Ваше наблюдение не рецидив ли времен старой доброй «холодной» войны?
О: Да нет, это правда. Говорят, что запрет испражняться на улицах якобы ущемит права человека. Безусловно, отбросы эти принадлежат отбросам общества: наркоманам, бродягам, уличным нищим неизбежной пене на берегах такого портового города, как Амстердам. Но важно, что к восьми часам утра город блещет чистотой.