Наступило 10 августа, но Ефремов не приехал. Мы начали серьезно беспокоиться, не будучи, однако, в состоянии предпринять что-либо из-за парализованности нашего транспорта. Вылив из грузовых машин остатки горючего, мы с Орловым решили совершить небольшой маршрут на "Козле", намереваясь осмотреть обрывы между Хзанда-Голом и Анда-Худуком,
Проехав несколько километров, мы остановились осмотреть обрыв. Вдруг из-за поворота неожиданно вынырнули две крытые тентами грузовые машины. Юрий Александрович от радости позабыл даже о существовании нашей машины, на которой мы ехали, и бросился бегом навстречу. Все оказалось благополучно, но стечение разных обстоятельств и главным образом исследование Оши-Нуру, занимавшего огромную площадь, задержало приезд Ефремова с его отрядом. К сожалению, время было ограниченно, и им не удалось обнаружить сколько-нибудь значительного скопления костей динозавров.
На следующий день решено было предпринять маршрут на Хольбольчжин-Нор небольшое озеро к северу от Орок-Нopa. Американские палеонтологи нашли там остатки древних млекопитающих. Ефремову несколько нездоровилось, и он решил остаться в лагере. В маршруте приняли участие: Орлов, Эглон, Новожилов и я, а также Намнандорж, Пронин (в качестве искальщика костей), четверо рабочих и шоферы Александров и Петрунин, каждый со своей машиной. Наблюдение за рыбными раскопками Эглон передал Лукьяновой и Преснякову.
Миновав знакомый нам Татал-Год, машины выехали на плоскую и ровную, как стол, степь, на которой отчетливо сохранились следы старинного караванного тракта. К вечеру мы достигли реки Тацаин-Гол, стекающей с Хангая и теряющейся в песках близ озера Цаган-Нор, в которое она, по-видимому, раньше впадала.
Речка была неширокая, но довольно быстрая. В этом месте она прорывала базальтовые скалы, которые в виде высоких террас образовывали берега некогда широкого русла этой реки. Черные базальтовые стены, достигавшие высоты 6070 метров, были совершенно отвесны. В некоторых местах под мощным слоем базальта виднелись красные глины, а еще ниже светлые пески. Получалась яркая полоса, очень эффектная при солнечном закате. Излияние этих базальтов произошло в третичное время при извержении Ихэ-Богдо, напротив которой мы теперь находились.
Пситтакозавр мелкий птицетазовый динозавр
Стало смеркаться. Переправившись вброд через реку,
еще раз Эргиль-Обо в Восточной Гоби, где весной были проведены успешные раскопки.
Поздно вечером Новожилов неожиданно притащил зуб мастодонта одного из древнейших хоботных, имевшего в отличие от слонов но только верхние, но и нижние бивни. Этот зуб он нашел как раз в том месте, куда мы ехали с Орловым пять дней назад и не доехали, встретившись с отрядом Ефремова.
Однако задерживаться было нельзя, тем более что весь лагерь уже был свернут и отъезд назначили на утро. Орлов уезжал в Москву. Его провожал Ефремов, который должен был потом приехать к нам из Улан-Батора, но прямо через Сайн-Шанду. Вместе с ними уезжали Лукьянова для препаровки наших материалов, передаваемых в Монгольский государственный музей, и Намнандорж, с которым кончался срок договора. До Арбай-Хэрэ центра Убур-Хангайского аймака мы ехали вместе.
Рано утром нам выехать не пришлось, так как начался ливень, а рассчитывать взобраться на перевал на тяжело груженных машинах по раскисшей почве было бесполезным делом, и волей-неволей пришлось ждать, пока немного подсохнет. Любопытно отметить, что перед дождем небо было покрыто своеобразными, никогда никем из нас не виданными пузырчатыми облаками, напоминавшими грязно-серый застывший базальт.
В середине дня, когда уже подсохло, был дан сигнал к отправлению. Цепочка из пяти машин медленно поползла вверх на перевал, до которого было километров восемь.
С перевала открывался вид на широкую равнину, обрамленную с севера полосой темных гор, это был Хангай, к подножию которого мы и направились. Спуск с перевала, в противоположность довольно крутому подъему, был более пологим и длинным километров 20. Машины катились по наклонной плоскости вниз, пока не достигли Гун-Нарин-Сомона, расположенного на небольшой, но живописной речке Аргуин-Гол. Она текла средь мраморных скал, которые местами так близко подходили к воде, что машина едва-едва протискивалась под ними, чтобы не свалиться в реку. В степи было теперь множество копыток, сотнями взлетавших из-под самых колес машины. Я ехал первым, и это вызывало заметное неудовольствие Эглона, которому очень хотелось поохотиться на куропаток, но я их лишь распугивал, пока он подъезжал на второй машине.
Автомобильная дорога между Улан-Батором и Улясутаем, на которую мы, наконец, выехали, шла вдоль южного подножия Хаигая, пересекая кое-где его небольшие отроги. Природа здесь была гораздо богаче, чем в южных районах. Кругом много зелени и воды: высокие и сочные травы покрывали прихангайские степи, у подножия гор и несколько поодаль текли небольшие речушки или пробивались на поверхность роднички, давая живительную влагу для растительности. Везде стояли юрты, около которых бродили жирные сарлыки (помесь яка с коровой). Сами жители были одеты более богато и нарядно, чем араты Гоби. Недаром старинная монгольская пословица гласила: "Лучше быть хангайским быком, чем гобийским человеком", метко отражая вековую нищету и тяжесть жизни в пустыне кочевника-одиночки.